Шестьсот Шестьдесят Шестая. Ева Винтер
расчищать снег. Вот под коркой льда уже виден подол платья и белые ступни. Затем тонкая талия, обтянутая синей тканью. Безжизненные белые кисти.
Нет.
Горло сжало болезненным спазмом. На белой шее висит цепочка с медальоном в виде прозрачного кристалла с помещенным внутрь бутоном кувшинки. Увидев его, я на мгновение опешил, не понимая, почему этот предмет вообще привлек внимание. Внезапно тело девушки начало стремительно опускаться на дно. Темная пучина поглотила ее силуэт, скрывая лицо, которое я так и не увидел.
Нет!
Попытался взломать лед с помощью магии, но она не срывалась с моих пальцев. И тогда я принялся бить по нему кулаками со всей злостью, на которую был способен.
Удар. Еще удар. И еще удар.
Корка замерзшего озера оглушительно треснула, и я, провалившись в темную воду, проснулся.
Вскочил, судорожно хватая ртом воздух. Неосознанно вцепился руками за прикроватный столик, словно в якорь, сметая лежавшие на нем книги и графин с водой. Послышался звон рассыпающегося стекла. Я закрыл лицо руками, пытаясь унять дыхание, которое напоминало рваные хрипы.
– Ну и ну, – послышался рядом насмешливый голос. – Что это было?
К сожалению, мне не нужно было оглядываться, чтобы узнать, кому он принадлежит.
Вот только тебя еще сейчас не хватало!
– Что тебе нужно, Райндхард? – раздраженно бросил я, демонстративно не глядя в сторону собеседника.
– Это с тобой каждую ночь так?
– Не важно!
– Вот же жуть, – выдал он, не сдерживая детского восторга в голосе, и рассмеялся.
Я неприязненно посмотрел на незваного гостя.
Райндхард беззаботно сидел на столе у окна, вальяжно запрокинув ноги. Облаченный во все черное, он сливался с темнотой, словно она была частью его сущности. Накинутый на голову капюшон частично скрывал коротко стриженные серые волосы. На идеально отчерченном красивом лице самым гармоничным образом сочетались пухлые губы, ровный нос, острые скулы. А вот брови обладали одной примечательной особенностью: правая была полностью черной, а левую разделяла на две части серая полоска. Словно там должен был быть шрам, который рассек бровь на две части. Но шрама не было. В дополнение ко всему в обрамлении черных ресниц сверкали глаза цвета расплавленного золота. Казалось, они могут сжечь, если смотреть слишком долго и пристально.
Внешность Райндхарда была смертоносно красивой, как вид с обрыва. Такими, должно быть, рождаются все боги. Хотя он не был похож на Бога искусств и вдохновения, с которым я тринадцать лет назад по глупости заключил договор. Он больше напоминал Евронимуса, темного повелителя пыточных камер в Царстве Мертвых.
– Мне кажется, или ты не слишком рад меня видеть, мой маленький принц? – наигранно обиженно спросил Райндхард, бесшумно сползая со стола.
Каждое его движение источало опасность. Одно лишь присутствие этой темной фигуры угрожало всему вокруг не хуже приставленного к горлу лезвия. Разговор с ним напоминал ходьбу по прогнившим доскам над обрывом. Никогда не угадаешь,