Западня для киллера. Геннадий Ангелов
нет-нет да напоминала об этом инциденте. Пришлось майору с семьёй переезжать в другой город и всё начинать сначала. Протасов поёжился от холодного ветра и важной походкой подошёл к пропускному пункту.
– Добрый день, Сергей Иванович, – поздоровался прапорщик, открывая перед ним дверь.
– Что у нас плохого? – спросил Протасов.
– Да так, есть немного. Опять труп нашли в пятом бараке.
– Кто на этот раз?
– Совсем пацан, молодой и сопливый. Пару месяцев у нас, и на тебе. – Прапорщик сделал жалостливое лицо и, отворачиваясь, сказал: – Родителям беда, да и только. Губят жизни свои, а могли бы жить и радоваться.
– Да, дела, – сказал Протасов, – опять будут проверки и всё, что с этим связано. Куда только оперчасть смотрит? Надо плотно поговорить с Кузнецовым на эту тему, совсем распоясалась братва. Бойко уже знает об этом?
– Не могу знать, – ответил прапорщик, – а вот Кузнецова сегодня не будет. Дома у него проблемы, ребёнок заболел, и он не придёт.
– Час от часу не легче, придётся самому эту кашу расхлёбывать, – пробормотал Протасов и поднялся на второй этаж в свой кабинет.
Он вызвал своего заместителя Фурцева, а пока заварил кофе и принялся разбирать бумаги.
– Вызывали, Сергей Иванович? – Фурцев был младше Протасова и по возрасту, и по званию. На службе особого рвения не проявлял – хотел спокойно дослужить до пенсии и заниматься хозяйством. Он был из села, и довольно часто от него пахло навозом. Протасову это не нравилось, он не раз делал ему по этому поводу замечания.
– Ну, рассказывай, что случилось и кто всё-таки виновник?
Фурцев, не стесняясь в выражениях, доложил.
– Кто обнаружил труп? На проверке нашёл Михалыч, когда проходил по бараку. Он думал, что парень спит под одеялом, и хотел разбудить. Стянул одеяло-то, потрогал, а тот уже холодный. И никто ничего не видел и не знает. Мы сразу произвели обыск, но ничего подозрительного не нашли.
– Ясно! – сказал Протасов и почесал нос. – Кто смотрит за бараком?
– Чайник и Мотыль.
– Где они сейчас?
– В изоляторе, мы сразу их забрали и закрыли.
– Надо бы с ними побеседовать по душам.
– Может, лучше с Изюмом? – возразил Фурцев.
– Давай его ко мне, и быстро, пока не понаехали с проверками.
– Я мигом, – ответил Фурцев, выходя и закрывая дверь.
С Изюмом у Протасова были сложные отношения. Тот жил по понятиям и на разговор не шёл. Протасов встал и прошёлся по кабинету. Ему не хотелось встречаться с Изюмом и портить из-за этой сволочи целый день. Но куда денешься, работа есть работа.
В дверь постучали, и на пороге появился Изюм. Добродушный здоровяк смотрел на Протасова с интересом.
– Вызывал, начальник? – спросил он с наглой усмешкой, глаза при этом так и бегали по сторонам.
– Садись, Изюм, разговор к тебе есть.
– Так я вроде как и так сижу, куда ж ещё? – Он ухмыльнулся, довольный своей