Кинжал мести. В. П. Волк-Карачевский
и притягательнее того, что должно вскоре произойти у нее с князем Ратмирским: венчание, брачная ночь, семейная жизнь в Трилесино и планы каким-либо образом заставить мужа проводить хотя бы зиму в Москве.
Все это относилось к обустройству жизни как таковой и стояло в одном ряду с покупкою нового дорогого платья на из месяца в месяц откладываемые деньги, в одном ряду с планами определить в Москве к кому-либо из дальних родственников сестру Софью, потому как здесь, в округе, для нее просто нет подходящих женихов, и с планами выдать замуж за их соседа Аглаева сестру Катерину.
А то, что могло случиться с Александром Нелимовым (и, конечно же, несомненно, произошло уже у него с Оленькой), было чем-то иным, непонятным, но властным и подчиняющим, напоминающим первое гадание в старой бане в крещенский вечер, захватывающим дух и лишающим воли. Она помнила свое первое гадание сразу после их возвращения из Москвы в Надеждино. И Катерина и Софья побоялись пойти в полночь в баню. А она пошла вместе с дворовой девкой. И когда при свечах они вылили в миску с водой расплавленный воск, в клубах пара ей привиделось чье-то лицо… Больше всего похожее на лицо Александра…
Будь у нее такой повод накануне – это письмо от Оленьки, эти, их с Александром, взгляды, и окажись Александр один в имении… Будь это все полгода назад до того, как она добилась сватовства князя Ратмирского… Елизавета решилась бы и поехала бы в Заполье.
2. О чем задумалась девчина
«Осень» (отрывок)
Чего в мой дремлющий тогда не входит ум.
За последние полгода Елизавета приобрела некоторую особенную опытность в жизни и почувствовала это. Она повзрослела за это время не на полгода, а на несколько лет, перейдя границу, отделявшую неосмысленное, беззаботное и оттого счастливое детство и даже мечтательную юность от взрослости.
Она ясно поняла, что никто не устроит ее жизнь. Ни папенька – его уже нет на белом свете, да и если бы он был, то вряд ли за своей жизнью он уделил бы ей внимание. Правда, папенька никогда не скупился, и дал бы за ней приличное приданое, а это хоть как-то определило бы ее судьбу, хотя неизвестно еще, как – удачно или нет. Ни маменька, с ее воспоминаниями о возвышенной любви, с ее старыми «правилами жизни», с ее аккуратной и достойной бедностью, одной деревенькой и четырьмя дочерьми на выданье.
Жизнь старшей сестры Натальи устроилась через Смольный институт и графиню Вельскую. Ей не так уж сладко при капризной старухе – попробуй еще во всем угодить этой графине. Ну да так сложилась ее будущность, и тем не менее все-таки, считай, сложилась.
У сестры Катерины есть ее Аглаев. Он беден. И как, видимо правильно, говорит маменька, непутев. Но они любят друг друга и в этом их будущность, а другого они и не хотят.
У Софии есть ее ум. И невозможно, чтобы, имея такой ум, она рано или поздно не устроила бы свою жизнь. Может быть, ей посодействует