Первый советский киноужастик. Андрей Владимирович Потапенко
и начать отделочные работы внутри. Были даже восстановлены утраченные части интерьеров. Но в какой-то момент работы вновь были прерваны, буквально на полуслове. С тех пор, вот уже двадцать лет, усадьба фактически заброшена. Все это время разорённый и недовоскрешённый дворец печально глядит из глубины парка потухшими окнами, будто ослепнув.
В свое время Пришвин назвал озёра «глазами земли», подметив, что подернутая ледком в осенние деньки поверхность воды – верный признак того, что озеро «умирает» на зиму; наподобие того, как когда человек жалуется: «Что-то я вас не вижу!» – то это значит, что первыми умирают глаза, и человек отходит в мир иной. Тем более это верно в отношении любого дома: если в его окнах не горит свет – всегдашний знак домашнего уюта – значит, жизнь из дома ушла и он мёртв.
Впрочем, дворец всегда охранялся. Охраняется и поныне. Ещё совсем недавно на стенах висели грозные предупреждения о штрафе в 1000 р. за нахождение на «запретке». Но в последнее время в судьбе «графских развалин», кажется, наметились обнадеживающие сдвиги.
Собственно, всевозможные «диггеры» к тому времени уже проторили себе туда даже не тропинку, а нахоженную дорожку, и благодаря им интернет пестрит съёмками интерьеров. От снимков остается странное ощущение. Отчётливо видны следы былого великолепия внутреннего убранства, поновлённого начавшимися было и брошенными реставрационными работами (особенно досадно видеть, что многолетняя бесхозность фактически сводит результаты реставрации на нет), но при всём том столь же отчетливо видно и запустение, усугубленное не слишком «сознательными» искателями приключений и экзотики в виде граффити, заполонивших барские стены, и битых рам и стёкол, которых всё прибавляется.
2014-й год, объявленный в России «годом истории», стал юбилейным для усадьбы сразу по нескольким поводам. 350 лет со дня приобретения усадьбы четвероюродным братом царицы и воспитателем первых Романовых, вплоть до Петра Великого – Родионом Матвеевичем Стрешневым; 250 лет с того момента, как Стрешневы окончательно обосновались там в лице внука Родиона Матвеевича – генерал-аншефа Петра Ивановича Стрешнева, который и заложил современную усадьбу; 150 лет со дня вступления в права наследования последней владелицы имения – Евгении Федоровны Шаховской-Глебовой-Стрешневой, представительницы этой ветви рода в седьмом поколении, которой мы обязаны нынешним причудливым внешним обликом усадьбы; а кроме того, на съёмной даче возле самой усадьбы летом 1844 года у лекаря Московской дворцовой конторы Андрея Евстафьевича Берса родилась дочь Софья, ставшая многострадальной женой гения – Льва Николаевича Толстого, а тогда, в детстве, хорошо знакомая и с Евгенией Фёдоровной и с ее сестрой Варварой. Впрочем, на самой усадьбе это никак не отразилось. Все последние годы она продолжала оставаться в небрежении. Дворец всё последнее время никак не мог обрести рачительного хозяина, передаваясь из рук в руки как досадная обуза, и ветшал на глазах.