Стрелок. Путь в террор. Иван Оченков
Фейерверкер погиб, два канонира ранены. Также ранен унтер-офицер Будищев. Осмелюсь обратить внимание вашего высокопревосходительства, что последним ранение получено, когда унтер-офицер, спасая, накрыл нас с господином инженером своим телом!
– Экий удалец! – бесстрастно отозвался генерал. – Кто таков?
– Сто тридцать восьмого Болховского полка унтер-офицер Будищев, – отрапортовал Дмитрий.
– И как же ты, любезный, тут оказался?
– Находясь в отпуске по ранению, поступил на завод господина Барановского!
– Вот как? И он тебя, значит, на испытания взял?
– Так точно!
– Ваше высокопревосходительство, – попытался вмешаться инженер, но Фадеев жестом остановил его.
– Надо бы узнать, что это за болезнь у тебя такая? – подозрительно заметил он. – Война год как окончилась, а ты все лечишься… за что хоть кресты у тебя?
– Генерала подстрелил! – отрапортовал Будищев, с прищуром, будто целясь, посмотрев на собеседника. И заметив, как тот переменился в лице, добавил: – Турецкого, ваше высокопревосходительство!
– Что?!
Некоторое время Фадеев раздумывал, не зная, что предпринять. С одной стороны, несчастные случаи на испытаниях случались и раньше, и никто бы из этого не стал делать трагедии. На все воля Божья! С другой, пострадал нижний чин из совершенно посторонней части, а это могло привести к нежелательной огласке. И, наконец, оный нижний чин совершил, как ни крути, подвиг, предусмотренный статутом Знака отличия Военного ордена, не говоря уж о том, что он сам – бантист! Да к тому же еще и дерзок, мерзавец…
– Испытания прекратить! Погибшего в церковь, раненых в лазарет, – распорядился он и обернулся к инженеру: – Как видите, господин Барановский, испытания ваших снарядов закончились несчастьем. Сами понимаете, что в таком случае мы с членами комиссии не можем подписать протокол!
– Но ваше высокопревосходительство! Эти снаряды из первой партии. Те, что делают теперь – совершенно надежны!
– Ничем не могу помочь, господин изобретатель! – решительно отмахнулся генерал и скорым шагом направился прочь.
Члены комиссии дружно потянулись за ним, и только Мешетич на секунду задержался у поврежденного орудия.
– Я доложу начальству о том, как проходили испытания, – бесстрастно сообщил он поникшему Барановскому. – Однако на будущее – порекомендовал бы вам научить вашего протеже держать язык за зубами, особенно в присутствии генералов!
Антонина Дмитриевна Блудова в последнее время не часто бывала в Петербурге. При дворе бывшей камер-фрейлине были совсем не рады. Подруг у нее почти не осталось, а тех, что еще были живы, ей и самой не очень-то хотелось видеть. Ведь это были всего лишь тени их прежних.
К тому же у нее было много дел. Благотворительность, которой она посвятила остаток своей жизни, отнимала все ее время. Тем более что после войны появилось множество увечных, нуждавшихся в призрении и помощи. Не покладая рук занималась она этим благородным делом, являя собой