Асмодей, или Второе крещение Руси. Юрий Корнилов
align="center">
Пролог
В феврале 1917 года, во время Первой мировой войны, в России произошла революция. Ленин к этому времени уже десять лет был в эмиграции и жил тогда в Швейцарии. Абсолютно неожиданная для него революция заставила его, вместе с другими русскими социал-демократами, искать быстрые пути возвращения на Родину. Ленин очень торопился и готов был на любой путь, хотел даже перелететь линию фронта на аэроплане. А немецкая контрразведка давно уже изучала живущих в эмиграции лидеров русской социал-демократии с целью «возможного их использования».
Вскоре после февральской революции в кабинете начальника германского Генштаба генерала Людендорфа состоялась встреча с известным немецким негоциантом Израилем Парвусом – человеком, довольно близким к разведке.
Кабинет Людендорфа. Его хозяин и Рейхсминистр иностранных дел беседуют с Парвусом.
Людендорф: Вы утверждаете, господин Парвус, если мы переправим господина Ленина с «товарищами» в Россию, он способен организовать там политический хаос?
Парвус: Да, ваше превосходительство.
Людендорф: Но там только что произошла революция?
Парвус: Точнее переворот, но войну ведь это не остановило, чего вы так ожидали, а у Ленина, ваше превосходительство, главный девиз: долой империалистическую войну, даешь пролетарскую революцию, которой он бредит двадцать лет. Через два-три месяца, с его напором, хаос Петрограду обеспечен.
Людендорф: Откуда такая уверенность?
Парвус: Я слишком хорошо знаю этого человека.
Людендорф: Из лидеров русских социалистов Троцкий вам ближе? Ведь именно с ним вы в девятьсот пятом году создали в Петербурге Совет рабочих депутатов, куда Ленина даже не подпустили?
Парвус: Троцкий, конечно, умнее, но эти люди – одного поля ягоды и друг друга стоят. Троцкий сейчас в Америке, хорошо там устроен, а Ленин рядом, в Швейцарии, рвётся домой. У него есть преимущество: в России его ждёт партия, небольшая и хромая на обе ноги. А у Троцкого там только кучка троцкистов-«межрайонцев» тысяч на пять. Если он в Россию вернётся и встретит там Ленина, неминуемо возникнет «гремучая смесь» и усилит процесс «брожения» – эти авантюристы друг друга на дух не переносят.
Людендорф (министру): Можно помочь Троцкому приехать?
Министр: Думаю, что да. Можно подумать.
Людендорф (Парвусу): Что за партия у Ленина?
Парвус: Точнее, это фракция большевиков-марксистов в партии русских социал-демократов, которую Ленин назвал партией – там собрались мошенники и аферисты с бандитскими замашками.
Людендорф: Такое уродство могла создать только Россия.
Министр (примиряя): Господин генерал, нам с ними не детей крестить, мы выполняем план Его Величества – революционизируем Россию.
Людендорф (задумался): Бисмарк называл её страной парадоксов: ни Возрождения, ни Просвещения, ни Реформации – откуда у неё при великом рабстве такое великое искусство…
Парвус: Оно, ваше превосходительство, питалось европейским духом, потому больше воспитывало Европу, чем Россию.
Людендорф: Да, триста лет Дома Романовых воспитали народ