Пламя клинка. Денис Чекалов
хруст сломанных костей, я не был уверен, чьих, но какая разница?
Демон взмахнул горящими саблями, я уклонился и врезал ему кулаком под ребра. Он застонал от боли.
Змеиная голова рванулась ко мне, оскалив ядовитую пасть. Я вмазал ему по морде, кровь хлынула изо рта чудовища, и глаза его от удара вытекли по чешуйчатым щекам.
Он отбросил в сторону сабли.
Две лапы схватили меня за горло, стали душить. Третья обрушилась на незащищенный висок, словно паровой молот. Четвертой он сжал мою правую руку, и сжал так, что я задохнулся в крике.
Боль – это хорошо.
Боль помогает жить и дает причину бороться.
У меня осталась свободной левая.
Я резко ударил его туда, где разветвлялись две шеи. Мой кулак раздробил его горло и в осколки превратил позвоночник.
Обе змеиные пасти распахнулись в беззвучном крике.
Кровавые обломки костей посыпались изо рта чудовища.
Демон качнулся и медленно упал на колени.
Лапы его разжались и выпустили меня.
– Ты умрешь, – шепнуло чудовище. – Мой хозяин… придет и убьет тебя. И всех, кто дорог тебе… И всех, кто просто попадется под руку.
Он тихо засмеялся.
Кровь хлынула из обеих пастей, и мертвое тело демона рухнуло на чистое белоснежье.
3
Медленно, словно просыпаясь от тяжелого сна, орки приходили в себя.
Их атаман провел рукой по глазам, потом сорвал с себя шлем и умылся холодным снегом.
– О, великие боги! – прошептал он.
Оглянулся вокруг, словно видел все в первый раз.
Подошел ко мне.
Каждый шаг давался ему с трудом, словно орк заново учился ходить. Наверное, так и было.
Не дойдя немного, он упал на колени и низко поклонился, коснувшись снега лицом.
Другие орки сделали то же самое.
– Спасибо! – прорычал атаман. – Ты спас нас от власти демона, теперь мы в неоплатном долгу.
Раз в неоплатном, значит, платить и не собираются.
– Да пребудут с тобой кровавые боги, – прошептал орк.
– И вам тоже доброго дня, – согласился я.
Они развернулись и медленно направились прочь.
Атаман не стал даже поднимать рунический шлем.
Я ждал, пока орки скроются за деревьями.
Теперь пришло время самого главного.
Я победил чудовище, осталось с торжеством оглядеться, жарко поцеловать полуобнаженную девушку, сесть на коня и умчаться в закат.
Вместо этого я скрючился пополам и долго блевал.
Да, в жизни все не так романтично, как поют бродячие барды.
Зимой не так противно блевать, я стоял на коленях, погрузив обе руки в снег, и это слегка уменьшило боль.
Чувство было такое, словно кентарийский дракон прожевал меня, заглотил, переварил и выкакал.
Истинная победа никогда не приносит радости.
Миг торжества – все, что у тебя есть, прежде чем отходняк не раздавит.
Я потянулся к поясу.
Пальцы болели так, словно кости превратились