Молния Баязида. Андрей Посняков
Евдокся вытянулась на траве:
– У нас же должна скоро быть свадьба, помнишь?
– Конечно, – Раничев ласково погладил ее по груди. – Обязательно будет.
– И я рожу тебе сына. Нет, трех сыновей. Наследников.
Иван улегся рядом с любимой. Громко урча мотором, над головой пролетел самолет. Маленький такой кукурузник-биплан, кажется, Ан-2. Надо же, они еще летают.
– Ну, хватит лежать, – проводив самолет взглядом, Раничев потянулся за саблей.
– Что это было? – прижавшись к нему, с испугом спросила боярышня.
– Змей Горыныч, – пошутил Иван. – На Киев полетел. Страшно?
– Не очень, – с улыбкой призналась Евдокся. – Ведь я же с тобой!
– И правильно. Нечего бояться всякую нечисть, – Раничев вдруг по привычке перекрестился и конфузливо скривился – надобно бы отвыкать.
Боярышня тоже перекрестилась и вдруг фыркнула:
– Что-то есть хочется. А ты саблю зачем взял? От Горыныча защищаться?
– Ну да…
Хохотнув, Раничев поднял валяющуюся в траве девичью одежду, взмахнул саблей:
– Вот тебе шортики, вот – рубашка… Одевайся.
Пожав плечами, боярышня натянула обрезанную одежку… Осмотрев себя, сконфузилась:
– Срам-то какой, прости Господи!
Иван, взглянув на нее, усмехнулся:
– Очень даже сексуально смотришься. Да ты халат-то не запахивай, завяжи узлом над пупком. Да не так… Эх, иди сюда, горе мое.
Одев Евдоксю, занялся своим гардеробом – штаны не стал обрезать – заправленные в сапоги, они и так не вызывали особых подозрений – ну, дачник, охотник или рыбак. Вот халат, конечно, был вызывающ – уж сверкал, прямо переливался а ля Гарун аль-Рашид. Туника тоже яркая – золотистого шелка. Впрочем, обрезать рукава – сойдет. Этакий хиппи.
– Ну что? – закопав на склоне оврага саблю и ожерелье, Иван оглянулся на девушку. – Вот теперь, в путь! До города доберемся, а там…
– А мне что же, так и идти босиком?
– Уж потерпи, милая. Чеботы твои с шортами вовсе не смотрятся. Да, думаю, до дороги недалеко. Спустимся к реке, там, думаю, мост или брод. И еще вот что… Что бы ты ни увидела – не удивляйся и не пугайся. Поверь, ничего нам тут не угрожает, поняла?
– Поняла, – Евдокся вздохнула и провела рукою по бедрам. – Вот уж не думала, что в твоей вотчине женщинам полагается ходить голыми.
Раничев только рассмеялся в ответ.
Вдоль оврага, к реке, тянулась тропинка, пройдя по которой, Иван и Евдокся вышли к излучине реки, покрытой коричневато-желтым песком пляжа. На песке в строгом порядке была сложена одежка, рядом с которой расставлены детские тапочки – пар двадцать, – обладатели коих сейчас во всю резвились в реке под присмотром неприятного сутулого типа в роговых очках, черных трусах, как у футболиста, и сделанной из газеты пилотке. Тип находился у самой кромки воды, а за тапочками присматривала толстая тетка в грязном белом халате.
– Вы куда, товарищи? – увидев подошедших, строго спросила она. – Здесь детский пляж!
– Да мы вот брод ищем, – как можно шире улыбнулся