Акулы из стали. Ноябрь. Эдуард Овечкин
где мой вахтенный офицер? Не видал там? А то я как послал его отсеки осмотреть, так он уже до Гренландии дошел небось!
– Сейчас взбодрим его, не смейте сомневаться! Как штык будет!
– Антоныч! – крикнул уже в рубочный люк рулевой. – А это не опасно? Гроза же!
– Не ссы! Мы же резиновые!
Пока еще не сильно, но уже заметно и настойчиво начало качать: лодка сначала зарывалась носом в волну, потом медленно взбиралась на нее и ухала снова вниз. Если бы не огромный размер корабля, то было бы уже весело и внутри его.
– А что у вас тут? – Наверх выскочил вахтенный офицер. – Я же уходил – нормально все было!
– А ты еще через два дня вернулся бы, так глядишь и к пирсу уже швартовались бы! Где был-то, а? С ужина пробу снимал?
– Да как? Когда бы? Все отсеки толком обойти не успел, ВИМ[6] кричит: потеряли вы меня! Так а что мы, погружаться будем?
– Еще один!
– Мы уж как только ни намекали, – вздохнул штурман, – но, видимо, нет! Будем как настоящие моряки!
По ракетной палубе забарабанило шумно и радостно, а потом миг – и накрыло мостик. Штурман что-то проорал, пока вахтенный офицер со старпомом кутались в капюшоны.
– Чего говоришь? – крикнул старпом.
Заряд грома промолчали – было не перекричать.
– Говорю, трюмных бы наших послать, – и штурман ткнул рукой в небо, – ничего себе там у них течь!
Молнии плясали уже вокруг корабля, и тень его, огромная и чернее черного, неровным контуром металась по морю то слева, то справа по борту.
– Красота-то какая, – прошептал рулевой, но железную рукоятку руля на всякий случай отпустил.
– Иди вниз! – крикнул старпом штурману. – Чего ты тут будешь? Толку с тебя, промокнешь только!
Штурман сделал вид, что не услышал. Вода, потоками падая с неба, не успевала уходить с мостика и металась, заливаясь в ботинки, а та, что не металась по «рыбинам» мостика, а летела сверху, порывами ветра задувалась под капюшоны, в рукава, в нос и глаза. Но в одном старпом оказался прав – было страшно красиво. Но только ничего не видно.
– Не кочегары мы, не плотники! – проорал снизу рулевой.
Килевая качка ощутимо усилилась. Нос уже не лениво, а довольно резво скакал по волне, и внутри уже почувствовали, но пока еще не сильно: за тазиками никто не побежал, а так – только уютнее уселись в креслицах под мерное покачивание.
Дождь лил не как из ведра, а как из нормальной такой бездонной бочки – голов было не поднять. Старпом, вахтенный офицер и штурман вцепились кто во что мог, чтоб не повыбивать ненароком зубы от качки, и смирились с тем, что все на них: шапки, куртки, перчатки, штаны и ботинки стало мокрым насквозь, и хотя одежда еще держала тепло, но вот-вот их уже начнет и колотить от холода.
– Говорил вам, – крикнул старпом, – давайте под воду! Так нет же, романтики им подавай, мореманы хреновы!
– Да, зря вас не послушались, ага! – согласился штурман. – Зато вон вокруг: девятый вал на девятом валу сидит и девятым валом погоняет – все как мы хотели! Кр-р-р-расота-а-а-а!
– И мать ее! – добавил
ВИМ – вахтенный инженер-механик.