Драконьи истории. Книга вторая. Дарья Кузнецова
Я же говорю, бабушка рассказывала. Она сама вас видела. А я ей верила. Не зря, как видишь, – улыбнулась Нита и снова поежилась. – Холодно как…
– Я превращусь, будешь греться, – кивнул Трейр. – А что со шхуной-то случилось, в третий раз спрашиваю?
– Я не поняла, – ответила она. – Я была в каюте, когда началась буря, папа спал. И вдруг наверху все забегали, закричали… то ли руль сорвало, то ли еще что, я в морских названиях ничего не понимаю! А пока я папу разбудила, пока мы на палубу выбрались, шлюпки уже спустили, и… Про нас, наверное, и не вспомнили! – Нита шмыгнула носом. – А ведь папа столько заплатил капитану! И еще прибавил, чтобы тот разрешил поставить на палубе эту… гарпунную пушку, вот как она называлась. Капитан ругался, что она слишком тяжелая и что у него не китобойная шхуна, а обычная рыболовецкая посудина, старая к тому же…
– Ясно. Может, из-за этой штуковины кораблик и развалился, – кивнул Трейр. – Если ее плохо закрепили, она, когда началась болтанка, могла сорваться и мачты повредить или еще каких дел натворить… И что дальше было?
– Папа велел надеть спасательный жилет и привязаться к мачте, чтобы не смыло, – медленно выговорила Нита, – там в каютах воды уже по пояс набралось… Понятно было, что нам не выплыть самим, но вдруг шлюпки еще не очень далеко отошли? А потом… потом меня накрыло с головой, я чуть не захлебнулась, а следом почувствовала – я в воздухе, и мне страшно холодно.
– Сейчас тебе снова будет тепло, – усмехнулся Трейр. – Давай-ка я превращусь, а ты забирайся мне на спину и грейся. Под боком у меня спать не стоит, придавить могу.
– Но не придавил же.
– Так я тогда не спал. Полезай! Буря не скоро утихнет…
Он сменил облик, дождался, пока девушка устроится у него на загривке, а потом сложил крылья, как это делают лебеди, укрывая птенцов. Нита зарылась в серую шерсть и, согревшись, почти сразу уснула.
Буря не утихала еще трое суток, то немного унималась, а то снова разгуливалась в полную силу. Можно было бы умереть от скуки за это время, но Трейр оказался отменным рассказчиком, и слушать его Нита могла часами. Этому всех детей обучают, пояснил он, потому как зимой ничего нет лучше, чем теплый очаг, добрая еда и хороший рассказчик. Вернешься этак с мороза, отогреешься и усядешься со всеми вместе: женщины шьют или вяжут, мужчины чинят снасти или мастерят что-нибудь (с пустыми руками разве что совсем маленьких детей увидишь). Рассказывают обыкновенно старики, они всяко больше повидали на своем веку, да и старинных историй знают видимо-невидимо… А уж если это старый дракон, так он как возьмется говорить – только к следующей луне и остановится, когда в горле пересохнет! Тогда он хлебнет как следует да продолжит…
Нита вполне в это верила: обычно Трейр был немногословен, но если уж пускался в россказни, то откуда что бралось! Тогда ей вспоминалась бабушка: она вот так же сидела, вязала что-нибудь и рассказывала старые-престарые сказки, которые Ните никогда не надоедали.
Трейр, по его собственным словам, был еще очень молод для дракона, а выглядел,