Раз ошибка, два ошибка… Дело о деревянной рыбе. Сильвия Макникол
друга, когда он сам не дерётся с ним.
– Не волнуйся, я не сержусь на Понга.
Пинг не смотрит на меня, что может значить только одно – сегодня ему нет дела до друга. Он рвётся к дому миссис Уиттингем, который стоит на углу. Если я иду недостаточно быстро, Пинг начинает прыгать на задних лапах.
– Что такое, дружок, – спрашиваю я. – Ты что-то заметил? – Он может возбудиться из-за любого пустяка. Неделю назад он завёлся из-за привязанного к дереву чёрного пакета с собачьими какашками. Я и сам тогда очень удивился. По мере приближения к дому миссис Уиттингем Понг натягивает поводок так же, как и Пинг. Наконец я понимаю, что привлекло их внимание.
Во дворе миссис Уиттингем растёт дерево, к которому привязаны жёлтые пластиковые качели. Ветер слегка их раскачивает.
Кажется, на качелях кто-то сидит: для птицы или белки он великоват, впрочем, как и для енота. О нет… Она оставила ребёнка одного на качелях.
Маленький мальчик, бледный, как мертвец, с синяками под глазами… как будто его… Но этого не может быть. Она уехала с минуту назад.
Мы с собаками бежим по газону. Я сшибаю коленом дурацкую статую птицы. Ай. Затем я хватаю мальчика с качелей. Я пересмотрел целую кучу видео про спасателей и думаю, что в случае необходимости смогу сделать искусственное дыхание.
Если, конечно, мы не опоздали…
– Эй, ты! Что ты здесь делаешь? – раздаётся голос у меня за спиной.
– Что…
– Я знаю, что оно уродливое, как задница. Всё равно, сейчас же верни это хэллоуинское страшилище на место. И вообще, оставь всё как было.
Согласен, это первая ошибка за сегодня. И она дикая. Мистер Руперт застал меня за спасением до жути реалистичной куклы.
День первый. Ошибка вторая
Хэллоуинское страшилище? Наверное, миссис Уиттингем только установила его. Ранняя пташка. Я бросаю похожую на труп куклу обратно на сиденье.
Мистер Руперт сильно хмурится: морщины бегут по его лицу от бровей до самого подбородка. Его жёлтые волосы торчат, словно проблески молнии. Он скрещивает руки на груди и щурится на меня.
– Это ты украл мой почтовый ящик?
– Нет, нет! Конечно, нет.
На бампере его машины, ярко-зелёного кадиллака, наклеено «Поддержите наши войска». Рене клянётся, что в прошлую субботу видела его в камуфляже. По одной только его выправке – прямой спине и расставленным ногам – можно с уверенностью сказать, что он военный. Да какому безумцу придёт в голову воровать у него?
– Тогда почему ты зашёл на частную территорию? – кричит он, выстреливая слова, словно из пушки.
– Я думал, что это настоящий ребёнок. – Я делю паузу и осматриваюсь по сторонам. До меня доходит, что птица, которую я сбил коленом, – это огромный пластиковый ворон с нарисованной кровью под клювом. По лужайке беспорядочно расставлены надгробия из пенопласта с броскими надписями: «Здесь похоронен Эдди, он умер в своей кроватке». Понг справляет малую нужду на это самое надгробие.
Обычно