Гость. Мэри Даунинг Хаан
Народцу. Нет, пока Томас остаётся пленником Доброго Народца, я не должна грубо разговаривать с Гостем и не должна причинять ему никакого вреда.
Мама подошла к двери и выглянула наружу.
– У вас там всё в порядке? – спросила она, имея в виду: Гость в безопасности?
– Всё хорошо, – солгала я.
При звуке маминого голоса Гость начал визжать, лягаться и махать кулачками. Склонившись над ним, мама с трудом взяла его на руки, как будто он стал для неё слишком тяжёл.
– Неужели снова проголодался?
В ответ он ударил её кулачками и разорвал ей на груди платье.
Тем вечером маме едва хватало сил, чтобы съесть ужин. Её глаза запали в глазницах, став почти такими же, как у бабули Хеджпат, а под ними залегли синие круги. Её волосы, когда-то густые и блестящие, висели безжизненными, нечёсаными прядями вокруг бледного лица. Платье теперь болталось на ней как на вешалке.
Поздно вечером я написала маме письмо:
Я взяла Гостя и отправилась искать Томаса. Не волнуйся, со мной ничего не случится. Я приведу Томаса домой и оставлю Гостя там, где ему место.
Пожалуйста, ешь и отдыхай, пока меня не будет, и набирайся сил.
Твоя любящая дочь Молли.
Я тихонько положила в холщовую сумку каравай хлеба, кувшин молока и кувшин воды, ломоть жёлтого сыра и шесть яблок. Я не осмелилась взять больше, потому что у нас и без того было мало еды.
Я потрогала медальон, спрятанный у меня под платьем. Возможно, я смогу обменять его на что-нибудь с Добрым Народцем. Как сороки и вороны, они наверняка обожают блестящие вещи.
Я на цыпочках подошла к колыбели. Гость лежал неподвижно, но его глаза были открыты и светились в темноте, как у кошки. Опасаясь, что он закричит и разбудит маму, я плотно завернула подменыша в одеяло и перебросила свёрток через спину. Он даже не пискнул. Без единого звука он позволил мне вынести его из дома.
Грунтовая дорога в лунном свете казалась белой, а заросли наперстянки по обеим сторонам – чёрными. Всё остальное как будто растворилось в оттенках серого – поля, словно лоскутные одеяла, устилающие склоны холмов, каменные ограды, трава. Единственным звуком, доносившимся до моего слуха, было уханье совы где-то вдалеке.
На вершине Холма Кошкиного Хвоста я обернулась и бросила взгляд на наш дом у его подножия: отсюда дом показался мне совсем крошечным. За всю свою жизнь я не провела ни единой ночи без мамы. Теперь же я собралась отправиться в странствие, не имея ни малейшего представления о том, куда я пойду. Или когда вернусь назад.
Если вообще вернусь.
Но я побрела дальше вниз по склону в сторону деревни. Лунный свет серебрил соломенные крыши домов. В окнах было темно. Ни в одном я не заметила горящей свечи. Я чувствовала себя грабителем, крадущимся от дома к дому, выбирая, кого бы обокрасть.
Где-то в узком переулке залаяла собака. С высокой каменной стены на меня блестящими глазами посмотрела кошка. В одном из домов кто-то храпел так громко, что это было слышно даже на улице.
Я