Генетический шторм. Вадим Денисов
как папка. И, нате вам, завернул кривую. Узнать, что сынуля в краевой столице поделывает – никаких проблем, есть кому ответить на вопрос родителей: «Как там наш Игореня поживает?»
Разговоры с отцом были прямые, без гнили. Долгие, жестокие, но душеполезные. Мама тихо рядом сидела, почти не вмешивалась, вздыхала, молчала, иногда плакала и всегда внимательно слушала. Лучше бы ремнем охаживала, вот что. В конце меня реально прорубило, просто наотшиб, слетела планка дурная. Но и сопротивлялся до последнего по упрямству. А в чем-то и сейчас себя правым чувствую.
– Отец, ну ведь ты же сам говоришь, что в принципе никакие ментовские сериалы смотреть не можешь. Это я о правде.
– Правильно, не могу их смотреть, и сейчас так же скажу. А почему, сын? Такое чувство, будто тебя предали. Системно, грязно и нагло. Взялись защищать и предали. Третья реформа прошла, но людей в участках так же пытают. А в сериалах все еще глупо пытаются показать мне сказку про честного чудо-опера. Но время сказок в нашей стране закончилось, сын, всем все понятно, кроме главных редакторов каналов.
– Так и я о том же! Что правильного в такой «законности»? Почему я должен стоять за ментов? Братва честней, без байды.
– Я же уже просил тебя! – поморщился папка, подбавляя металл в голос. – Давай без этой вашей феньки. Стоит он, не стоит… Да ты за меня с матерью стой, за сестер своих стой! За город родной, за страну. Что ты все о ментах, опять проблему упростить хочешь, прокладку из них сделать, свою грязь за чужую спрятать? С нашей полицией понятно: кто долго борется с драконом, сам же им и становится. Но это никак не снимает с тебя твоей страшной драконьей ноши. Конкретно, с тебя, Игоря Залетина, моего родного сына с Большой Кривой Дороги. Ты теперь – слуга Дракона, Гарик. И немаловажное здесь – «слуга». Кем числишься, поделись? «Гориллой»?
– Пап… – Теперь настала моя очередь поморщиться. – «Гориллы» – это на западном театре боевых действий. А у нас «пехота». Ну, я, правда, как бы на повышение шел, в крайнее время исполнял обязанности бригадира.
– Что ты будешь делать, а?! Еще одно слово испортили, подлецы, – грустно констатировал отец. – А теперь расскажи внятно, за какие такие высокие идеалы и за кого конкретно ты пули похватал.
Вот такие у нас были семейные разговоры.
А еще я наслаждался малой родиной, общался и вспоминал. Тоже непростое занятие: кто помер с белочкой в обнимку, кто присел по дури, как так все вышло… Были простые мальчишки, на горке играли, хорошие книги обсуждали. И вот, разнесло по краям, откинуло на кромку. К бабке в деревню съездил, за сестренок засветился на узловых точках – так, чисто для профилактики, пусть боятся трогать. И вскоре жестко заскучал от безделья.
Тут-то я и решил испробовать нового да праведного, причем интересы были не только идеальные, хоть и решил подвязать, так, на время. На пробу, если честно. Времена лихих годков давно закончились, и нам, молодым да новым, тех былинно распиленных длинных бабок не отломилось. Доходы простых бойцов не