Око Судии. Р. Скотт Бэккер
негодяй Нел-Сарипал.
Внезапно монотонность официальных речей нарушил тоненький голосок.
– Телли! Телли! Телиопа еще одного нашла!
Эсменет увидела, как между секретарями несется ее младшенький, Кельмомас, огибает огромный стол. Он пробежал мимо своего отражения в полированном дереве и, подбежав к матери, обхватил ее руками за талию. Она обняла его, засмеявшись.
– Солнышко… Что ты такое говоришь?
Красота его нередко поражала Эсменет, его восторженное лицо, прячущееся под копной буйных светлых кудряшек. Но когда он появлялся неожиданно, как сейчас, его пышущее здоровьем совершенство отзывалось в ней музыкой, и горло сжималось от гордости. Глядя на Кельмомаса, она была готова поверить, что боги смилостивились.
– Мама, шпион-оборотень! Среди новых рабов для конюшни – Телиопа еще одного нашла!
Эсменет невольно сжалась. Вслед за этими словами появился капитан Имхайлас. Он буквально ворвался в двери и упал на колени.
– Ваше великолепие!
– Оставьте нас, – приказала Нгарау Эсменет. Старый императорский сенешаль хлопнул в ладоши, чтобы все удалились, и в зале возникло суетливое движение, все устремились к выходу.
– Почему получилось так, что эту новость сообщает мне мой сын? – спросила она, делая экзальт-капитану знак подняться.
– Молю вас о милосердии, ваше великолепие. – Имхайлас был исключительно красив, как бывают красивы только норсирайские мужчины. И от этого его замешательство выглядело еще более нелепо. – Я тотчас отправился вам доложить! Не могу себе представить, как…
– Ма-ам, а можно мне посмотреть? Ну пожалуйста!
– Нет, Кел. Ни в коем случае!
– Мам, но мне надо все такое видеть. Я должен знать. Когда-нибудь мне надо будет знать!
Она переводила озабоченный взгляд с мальчика на капитана, доспехи которого поблескивали в преломленном свете. Через распахнутые двери еще спешили последние чиновники, исчезая в роскошной глубине дворца. Кто-то из замешкавшихся споткнулся, наступив на подол своих одежд, и на секунду она увидела черные, как деготь, подошвы его шелковых шлепанцев.
Она прищурилась, переведя взгляд на экзальт-капитана.
– А вы что думаете?
Имхайлас на мгновение заколебался, затем процитировал:
– Мозолистым рукам не вредят нежные глаза, ваше великолепие.
Эсменет нахмурилась от этой затасканной цитаты. «Глупец, кто просит совета у глупца», – подумалось ей. Она хотела отослать его, но слова застряли у нее в горле, когда она посмотрела на Кельмомаса. Квадраты света расчертили его одежду и кожу, яркие и вытянутые, а где-то полностью разбитые миниатюрными изгибами его тела. На мгновение он показался ей самым слабеньким, самым беззащитным существом на свете, и сердце екнуло в умильном волнении, которое матери называют любовью. Считаные месяцы прошли с его Погружения – с покушения на его убийство на площади Скуяри. Единственное,