Другие. Бессмертный взвод. Сергей Зверев
приколов.
Сержант усмехнулся, покачал головой и нажал на спуск. Как и следовало ожидать, затвор сработал вхолостую. Патрон, недавно досланный в ствол, сейчас лежал где-то в траве. Передернуть не получилось – затвор лязгал впустую, не цепляя патрон, раздавленный в магазине пистолетной пулей.
Сержант сплюнул, откинул винтовку и положил руку на бедро. Стольников опустил взгляд и заметил, что ножны противника пусты.
«Потерял, видимо, при взрыве. Что ж, тем лучше», – решил Саша.
Треск сучьев за спиной и угрюмый вид сержанта убедили его в том, что подоспели разведчики.
– Где третий?
– Немножко мертвый.
– А я что велел?
– Командир, там Баскаков лейтенанта разговорить пытается.
– Я тут тоже пытаюсь кое-кого разговорить. – Майор посмотрел на «грузина» и заявил: – Я тебе второй раз предлагаю, больше не буду.
– Больше и не надо.
Сержант принял боевую стойку. Хороший рукопашник, не новичок, никогда не торопится атаковать. Он хорошо знает, что на первый и последний удар у него всегда хватит времени, прекрасно понимает, какие последствия для противника будет иметь чистое попадание в убойное место. Но эта идея теряет смысл, когда разговор идет в «зеленке», в окружении врага.
– Ты можешь ничего не бояться, – успокоил его Стольников. – Принял решение, теперь доказывай, что был прав.
Сержант ударил первым.
Саша отшатнулся, услышал свист перед своим носом, но руки не увидел. Кулаки «грузина» работали стремительно.
Майор качнул маятник и коротко бросил:
– Кто командует вами после смерти Вакуленко?
– Ты думаешь, я тебя боюсь? – прохрипел сержант, которого бесило совершенно равнодушное лицо Стольникова. – Мразь!..
– Грубо, – заключил Стольников.
Разговорить пленного не получалось, хотя майор и надеялся на это. Грузин, окруженный чужаками, находящийся в шаге от смерти, должен был протрубить отбой, но вместо этого озлобился еще сильнее.
«Да, кадры Ждан подбирал хорошие», – подумал Саша и улыбнулся.
Тактика поведения была близка и понятна обоим. На ринге противника нужно прижать к канатам, тут – к деревьям. Сержант, рассчитывая на сокрушительный удар, рванулся вперед и на первом же движении поймал рукой пустоту, а печенью – сокрушительный удар слева.
Вынырнув из-под провисшей руки противника, майор качнулся в сторону и прямо перед собой увидел бритый висок. Бой можно было закончить прямо сейчас, но Стольников желал не этого. Несмотря на неприязнь и даже отвращение, этот упрямый верзила нравился ему своей неподкупностью. Среди своих это называется преданностью. Когда такое же качество проявляет враг, принято говорить о фанатизме.
– Любитель? – поинтересовался Саша. – На улице против троих ублюдков с велосипедными цепями ни разу не дрался?
Теперь майору пришлось не нырять, а отскакивать в сторону. Перед ним несколько раз мелькнуло лицо соперника, позеленевшее