Творения. Том 3: Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова. Преподобный Феодор Студит
– одни колеблются, а иные ничего подобного и не испытывают, обладая великой душевной твердостью. Поэтому чем больше столпов и духовных утверждений, тем более укрепляемся и мы, смиреннейшие. Благословен Бог, явивший твою добродетель еще более яркой в настоящее время. Ибо этот опыт есть искушение или, точнее сказать, очищение, дабы обнаружились избранные, а прочие были обличены. Конечно, ты, богочестивый, хорошо наслышан о том, кто и в каком числе принадлежит одной и другой стороне. Поэтому мы с горестью стенаем по отсеченным членам: как это честные и равноценные золоту превратились в глиняные сосуды! (ср. 2 Тим. 2:20).
Это произошло с ними. А тебя, дорогого нам отца, великая рука Божия да сохранит здравым, сияющим в учении, прославляемым за дерзновение, молящимся как о Церкви Христовой, так и о нас, недостойных, чтобы мне, спасаясь от зла, шествовать по вашим стопам.
76. К игумену Иоанну Халкиту <5>[509]
(197) <P. 6> Я хотел было воспользоваться для [доставки] этого письма услугами Силуана, нашего духовного чада, чрез которого и получил увещание, присланное мне твоей святостью, когда ты отправлялся в ссылку ради Господа.[510] Но так как в тот раз у меня не получилось, я счел подобающим приветствовать твою честность через апокрисиариев, которых нашел только что. Радуйся, благой брат, из [всех] отцов наиболее мне любезный, ты изгнан со Христом, состраждешь Страдавшему за тебя. Благо тебе, что подъял духовное состязание, благо тебе, что ради Христа ты все почел за сор (Флп. 3:8). Прекрасен монастырь, который ты построил, не пожалев своего труда и пота, и который превосходит окрестные острова своим местоположением и многими другими свойствами.
Но прими во внимание, что Он предоставил тебе место [вечной] жизни в раю, да и тот [монастырь] Бог, конечно, в силах вернуть тебе, если пожелает. Ты ярче солнца воссиял среди братьев по чину [монашескому]. Ты на деле стал монахом[511], ради истины оторванный от всех: и от духовных чад, и родственников, и друзей, и отечества, и всего прочего. Прибавлю нечто и более смелое (ибо ты позволяешь мне дерзновение): ты выполнил свои обязательства. Я потерпел доброе поражение и, побежденный, даже радуюсь, усвояя себе твой [победный] венец. Такова любовь по Богу (τα κατά Θεόν φίλτρα). Ты знаешь, о чем я говорю, – [о том], когда я порицал тогдашнее падение, хотя его и не считали таким; твое же благоговение искало более совершенного[512].
Я в твоей власти, друг. Но как здесь я проявляю благожелательность, так и ты в том, прошу, согласись [с нами]. В чем же именно? Что и тогда под стражу [отдавали] за истину. Это я говорю не в свою защиту, да не будет, но для того, чтобы Бог чрез признание этого укрепил тебя в настоящем [заключении], дабы ты подвизался законно (ср. 2 Тим. 2:5). Это я сказал от чрезмерной любви, (198) ибо другому я не осмелился бы сказать это, хотя сильно желаю, чтобы все думали так, от головы до пят. Ведь теперь наши дела уже вне подозрений и <p. 7> кривых толков (σκαιότητος), хотя вообще мы [живем] во грехах.
Сообщи нам, отец, и ты, в каких ты условиях и как сидишь, не унывая и не отчаиваясь в милости Божией, ибо если
Написано в 816 г. –
Иоанн Халкит, игумен монастыря на острове Халки, был сослан наряду с другими игуменами-иконопочитателями зимой 815–816 гг. –
В ТФС: «ты на деле осуществил монашество». –
Феодор познакомился с Иоанном на Халки, куда был отправлен в ссылку за свое ревностное обличение «михианской ереси» в 809–810 гг. Поздравляя Иоанна с тем, что своим подвигом исповедничества он превзошел его, Феодор убеждает его признать, что и в тот раз его ссылка была незаконной. –