.

      Только арбуз оказался такой большой, что папа его одной рукой нести не мог, и мы понесли вдвоём – папа за одну ручку сумки, а я за другую.

      И арбуз стал лёгким.

      Нет, ближе к дому он мне показался уже очень даже тяжёлым, но папе-то он точно стал легче. А значит, так и надо носить арбузы. Чтобы не только папа.

      Ему ведь тоже бывает тяжело, пусть он и самый сильный человек на свете.

      Самым сильным сложно быть в одиночку…

      Дома нас встретила мама, всплеснула руками и пошла мыть арбуз в ванную.

      А потом папа резал арбуз, и мы все вместе его ели. Арбуз оказался ярко-красным и очень сладким, он возвышался в центре стола, словно полосатая гора, и я размечтался, как было бы здорово на такой горе жить. Захотел сладкого, взял ложку, забрался на вершину и черпай себе, сколько влезет. И плюйся косточками сверху.

      – Как же вы его до дома-то дотащили? – удивлялась мама, а мы с папой переглянулись, подмигнули друг другу и честно ответили:

      – Вдвоём!

      – Прямо от рынка?!

      – Честное десантное! – возмутились мы с папой хором.

      – Мы с Русем вдвоём вообще ого-го! Сила, – пояснил папа.

      – Сильнее ста тысяч силачей, – добавил я. Мама рассмеялась, и я уточнил: – Так папа говорит, – и с удовольствием вгрызся в сочную, ярко-красную мякоть.

      А вообще, вдвоём надо не только арбузы носить.

      Например, мы с папой однажды тащили целый ящик яблок с первого этажа – соседке помогали.

      А ещё картошку маме из магазина.

      А ещё… ещё можно много всего нести. То особое кухонное молчание, которое про папины сны. И даже сами сны.

      Только это непросто очень, но можно, если очень-очень попросить про себя. Ведь сны у папы куда тяжелее арбуза. И даже целой кучи арбузов.

      Так что пусть папе будет чуточку полегче. Я справлюсь, правда. Хотя бы просто видеть их – это как с молчанием. Вдвоём легче.

      А что ещё тут сделать, я не знаю. Но ничего не делать – нельзя, ведь я – папина вторая рука.

      Я обещал.

      А арбуз мы потом целую неделю ели. И даже соседке четверть отдали, угостили.

      И сны папе стало чуточку легче смотреть, я видел. А «чуточку» – это во сне очень-очень много.

      ПАПА ПОЖЕЛАЛ МАМЕ СПОКОЙНОЙ НОЧИ.

      Кровать чуть слышно скрипнула, и мама шепнула папе в ответ:

      – Да уж, Игорь, надеюсь, ночь будет спокойной.

      На что папа ответил:

      – Конечно, Ириш. Спи. Сегодня ночь будет совершенно спокойной.

      – А завтра?

      На некоторое время в комнате повисло то самое молчание, и на прикроватной тумбочке сменились цифры на часах: «10.08 00:00», а потом папа ответил – но уверенности в его голосе я не услышал:

      – Конечно, будет.