Тусклый свет. Владимир Каннин
Даже знаю почему, вот и не ответил. Пока еще ничего не решилось. Перезвоню.
– Я тебя не отвлекаю? – спросила она. – Ты, ведь, куда-то шел.
– Шел, правда, но уже успел передумать.
– Куда? – спросила она.
Александру не хотелось говорить о себе, но об этом сказать пришлось.
– В кассу направлялся. Билеты, думали, взять. На футбол идем. Но погода не впечатляет, а потом – ты нарисовалась.
– Точно художник, – сказала она. – «Нарисовалась».
– Верно, – ответил Бельский. Ему понравилось, как сумела заметить характерное для него слово, кинутое без должного внимания. С алкоголиками, повторился про себя, порою намного интересней проводить время, нежели с трезвенниками, и приверженцами здорового питания.
– Опять этот футбол, – сказала она, чем отвлекла его от дальнейшего продолжения мысли. – Есть хоть один мужчина, кому от футбола воротит?
– Может и есть, но тогда он не мужчина, – нашелся Бельский.
– Поп…ди мне тут.
Не хотелось с пьяной девушкой разговаривать на футбольные темы, поэтому он поднял тему другую.
– Как тебя зовут? Сколько общаемся, а имен друг друга не знаем.
Услышав данный вопрос, девушка насторожилась. В ее глазах читался страх.
– Зачем они нам? – спросила она. – Имена убивают страсть.
– Это, да, – согласился Александр, – но неизвестность, порой, косит куда серьезней.
Замялась девушка; перебирала губами сотни имен, и остановилась на привлекательном, и красивом.
– Евгения. – Она протянула ручонку.
– Александр. Очень приятно, – и взаимно пожал ее руку. Бельский усомнился, что сказала настоящее имя, но это было лучше, чем совсем ничего.
Долго друг друга держали за руку, но пришло время отпускать.
– Тебе кто звонил? – поинтересовался снова Александр. – Только честно. – Ему не хотелось быть обманутым снова.
– Не важно, – быстро произнесла незнакомка, только что открывшая свое имя.
– Не бойся. Я ничего никому не скажу.
– Ты и не сможешь, – рассмеялась девушка. – Уже поздно. И тебя найдут, и меня. Я тебя подставила. Ты даже не сможешь сбежать.
– И не хочу, – спокойно отозвался парень, чем изрядно ее подкупил.
Она, нашедши нужные слова, и словив глазами нужный фокус, принялась говорить правду.
– Я работаю на двух работах. Это ничего для них не значит. Думаешь, зачем ношу шарф? Очень сильно меня избивают. Посмотри вот сюда.
Она откинула шарф и, сжав белые волосы в маленький кулачок, оголила кровавое темя.
– Видишь? Чем и за что – не помню, но болит до сих пор.
– Ничего себе! Это страшно. – Он успел поверить в угрозы и ежедневные избиения. Теперь она казалась не такой уж и простой. – Обратись в соответствующие органы. За что тебя так?
– А это, – Евгения отпустила волосы, пару раз прошлась по ним ладошкой, словно расческой, придала им нужную форму, и показала белое-белое предплечье, на котором виднелись маленькие запекшие точки, – сигареты об меня тушат. Больно – не могу, но приходится