Дорога тайн. Джон Ирвинг
(как сказал бы брат Пепе) неофициальная иерархия Дев, выставленных в различных храмах Оахаки, – увы, эта неофициальная иерархия и эти Девы глубоко затронули Лупе. Католическая церковь имела свои собственные магазины Дев в Оахаке; для Лупе эти Девы не были поводом для смеха.
Взять хотя бы эту «глупую историю про burro» и то, с какой брезгливостью относилась Лупе к La Virgen de la Soledad. Базилика Богоматери Одиночества была грандиозной – это до безобразия помпезное сооружение находилось между Морелос и Индепенденсиа, – и в первый раз, когда дети посетили ее, доступ к алтарю был перекрыт толпой паломников, устроивших кошачий концерт. Эти сельские жители (фермеры и сборщики фруктов, как догадывался Хуан Диего) не только молились, издавая вопли и крики, но демонстративно на коленях передвигались к сияющей статуе Богоматери Одиночества, чуть ли не ползком по всей длине центрального прохода. Молящиеся паломники оттолкнули Лупе, как это сделала и местная представительница Богоматери Одиночества – ее иногда называли «святой покровительницей Оахаки».
Если бы тут был брат Пепе, то этот любезный учитель-иезуит мог бы указать Лупе и Хуану Диего на их собственные заблуждения относительно неофициальной иерархии: разве позволительно детям свалки чувствовать себя выше кого-то; в маленьком поселении в Герреро los niños de la basurа считали себя выше сельских жителей. Поведение истошно молящихся паломников в базилике Одинокой Девы Марии и их несуразный внешний вид не оставили у Хуана Диего и Лупе никаких сомнений в том, что они, дети свалки, явно стояли выше этих вопящих коленопреклоненных фермеров и сборщиков фруктов (или кем еще они там были, эти неотесанные деревенщины).
Лупе также не нравилось, как была одета La Virgen de la Soledad; ее строгий, треугольной формы хитон был черным, с инкрустацией золотом.
– Она похожа на злую королеву, – сказала Лупе.
– Ты имеешь в виду, что она выглядит богачкой, – сказал Хуан Диего.
– Дева Одиночества не одна из нас, – заявила Лупе.
Она имела в виду – не из коренных жителей. Она имела в виду, что эта Дева – испанка, то есть европейка. (То есть белая.)
Дева Одиночества, по словам Лупе, была «бледнолицей тупицей в нарядном платье». Далее досаду Лупе вызывало то, что к Гваделупской Деве в базилике Богоматери Одиночества относились с меньшим почтением; ее святой образ был с левой стороны центрального прохода – всего лишь один неосвещенный портрет темнокожей Девы (даже не статуя). А Богоматерь Гваделупская была коренной; она была местной, индианкой; она была той, кого Лупе подразумевала под «одной из нас».
Брат Пепе был бы удивлен тем, как много прочел читатель свалки Хуан Диего и как внимательно слушала его Лупе. Отец Альфонсо и отец Октавио считали, что они очистили иезуитскую библиотеку от самых ненужных и крамольных текстов, но юный читатель со свалки спас много опасных книг от адских огней basurero.
Те труды, что были хрониками католической индоктринации коренного населения Мексики, не остались незамеченными;