Не время для человечности. Павел Бондарь
Нет, это избыточно. Поезд, бар и арка тоже были избыточны, кстати. Достаточно просто меня.
Второй: – Даже в самой низкопробной литературе считается дурным тоном, когда личность автора загораживает само произведение. Самое главное – это контекст, с контекстом любое нытье выглядит безобиднее. Так что если и пытаться что-то рассказать, то стоит обложить основные идеи слоями контекста.
Третий: – А что мы тогда делаем сейчас? В семнадцать тысяч символов никакой приличный контекст точно не влезет.
Второй: – Сейчас мы просто доводим до конца то, что начали, не подумав о контексте. Мы ведь терпеть не можем незавершенность, так?
Третий: – Говори за себя. Мне-то все по барабану. Ладно, с чего начнем?
Второй: – Начнем с того, что я не могу начать. Слова…
Второй поймал на лету стайку произнесенных Слов и, окинув их брезгливым взглядом, бросил в воду, на прикорм.
Второй: – …Слова бесполезны. Это убивает все. Возьмем какую угодно концепцию чего угодно: вот система взглядов на мир, включающая несколько идей, терминов и так далее, вот мир – объект приложения этой системы, а вот – колоссальная несопоставимость размеров и сложности системы и мира.
Третий: – Никто не создает всеобъемлющие концепции, каждый всего лишь пытается объяснить какую-то небольшую часть мира. Не вижу никаких противоречий.
Второй: – А зря. Как можно объяснить одно, не объясняя всего остального? Все ведь связано. Я хотел бы объяснить, почему я считаю, что все связано, но для это пришлось бы последовательно объяснять всего себя, а в это множество входит в том числе и сама необходимость объяснения, вызванная негативным опытом взаимодействия с миром без каких-либо объяснений. Демоны сплелись в клубок в дикой оргии, и разделить их невозможно.
Третий: – Что-то я не улавливаю.
Второй: – Вот видишь, я об этом и говорю. Мышление на определенном этапе становится похоже на закрытую систему, или замкнутый круг, или черную дыру. У меня нет времени и сил на попытки найти то место, где в этот круг можно проникнуть, если оно вообще существует.
Третий: – Как насчет того, чтобы игнорировать какие-то там системы и просто жить, м? Неужели так сложно?
Второй: – Хорошо, давай я тебе кратко перечислю все, что мне мешает. Все, что не вечно – не имеет смысла. Вечность и бесконечность представить мы не можем, потому что наш разум ограничен, однако он способен осознавать свою конечность, что и делает все вокруг таким отвратительно бессмысленным, а вещи, которые помогают не думать обо всей этой ахинее, для меня с некоторых пор недоступны из-за того, что все люди разные и никогда не смогут по-настоящему понять друг друга, хоть и являются по сути одним целым, да и предопределенность лишает нас даже малейшего шанса что-то изменить. Как-то так.
Третий: – Ну и кто из нас теперь “мутный”? Твое словесное выкаблучивание не имеет реальной ценности. Ты трус, ребенок и нытик. Тебе было мало считать жизнь пустой и тщетной, и ты решил считать бессмысленными даже самые попытки мыслить, хоть и не переставал делать это ни на секунду. Забился в угол и оттуда скулишь “Смерть! Небытие! Солипсизм! Размытость понятий! Я ничего не умею и не хочу! Не умею общаться!