В кожуре мин нет (сборник). Татьяна 100 Рожева
смотрит в мое честное лицо взглядом опытного милиционера. С тем же выражением пропускает тетку, переходящую дорогу в неположенном месте. Смотрит на меня еще раз, пристальней.
– Знаете, я помню, мальчишкой мечтал о джинсах. Купить в совке их было негде. Они просто не продавались. Они мне снились по ночам! Такие темно-синие, с карманами, выстроченные по швам, настоящие американские джинсы! Сколько раз во сне я надевал их, умирая от счастья! Просыпался, а меня как кипятком – сон! Так обидно! Нашел фарцу, набрал денег, достал! Полгода отдавал долги! Но как сейчас помню тот день, когда я вышел в этих джинсах на улицу! Счастливей меня не было человека! Я больше никогда не был так счастлив! Никогда… Ни когда купил первую машину, ни когда купил дом на Манхэттене, ни когда женился на «мисс Мира». А пластинки! Доставали, менялись, гонялись за ними! Держишь в руках новый диск битлов и такой кайф! Невероятный! Но те джинсы, конечно, недосягаемы! Сейчас нет такого. Пропало. Захотел – купил, захотел – купил. Я уже купил все, что хотел. И то, чего не хотел. Купил потому, что у всех есть или потому, что нет ни у кого. И просто по привычке покупать. Все, что я хочу, я могу купить. Сразу! Но у меня больше нет желаний! Вот что тяжело… Понимаете?
– Понимаю. Теоретически…
Мы выезжаем на Новый Арбат. Игорь ставит машину на парковку.
– Подождете? Я буквально, пять минут. – Он роется в бардачке и извлекает конверт. – Посмотрите пока. Здесь я молодой и красивый.
В конверте фотографии.
Игорю лет тридцать. Он стоит на балконе, на уровне, наверно, двадцатого этажа – небоскребы за его спиной вровень с развевающимися волосами. Это явно Америка. В кармане бежевой рубашки – темные очки, на поясе – мобильный телефон размером с кирпич. Снимают из комнаты. Он сосредоточен, но еще не так, как сейчас.
Игорь в плаще, темных очках и белой рубашке (торчит воротничок) – на борту какого-то плавсредства. Видна лишь небольшая часть палубы. За ним серая вода, серое небо и берег с еще живыми башнями близнецами.
Игорь в красном кабриолете на парковке. Почему-то не улыбается. Откуда уверенность, что в кабриолете следует улыбаться?
Игорь в том же кабриолете, но ближе. Одна рука на коже руля, вторая на коже подголовника пассажирского сиденья. Игорь щекастый и вихрастый, но грустный. Видимо, грустный уже давно. Фон – два фрагмента коттеджей и два диковинных растения, похожих на наших сосну и плакучую иву, но не по-нашему раскормленных, словно их удобряли попкорном и поливали кока-колой.
Игорь на теннисном корте. Футболка, штаны – бермуды, кроссовки, ракетка. На лице солнце и подобие улыбки.
Главный герой следующих трех фотографий – огромный белый диван в огромной комнате. Диван влезает в фотографию лишь частями. На его правом повороте Игорь сидит, закинув ногу на колено. За головой – дерево в кадке. Он в красном пиджаке, белой рубашке, серых брюках. Галстук ярко-синим концом указывает на палец правой руки с обручальным кольцом.
На левом повороте дивана Игорь в той же позе, но в другой одежде. На стене картина «взрыв краски». Рядом – большой телевизор, музыкальный центр, букет в напольной вазе, на стекле журнального столика –