Наш дом. Луиза Кэндлиш
от смеха, приходилось постоянно промокать смазанную тушь, а вот печальный блеск я видела редко.
– Ты только скажи: нам не придется выбирать между вами?
– Нет, конечно.
– Значит, никакого изощренного плана мести? Или хотя бы самого простенького?
– Необязательно каждая история должна заканчиваться местью.
– Да, но большинство заканчивается именно так.
Ладно, признаю: иногда я представляла, как Брам встречает себе ровню, которая растопчет его сердце самым жестоким образом (но так, чтобы не пострадало благополучие детей). Нарочно мстить – нет, такое мне в голову не приходило. Уж кто-кто, а я знала, что Брам – сам себе худший враг, с его-то склонностью к саморазрушению. Если подождать, он сам себя накажет.
– Помню, смотрела старое интервью с Джорджем Харрисоном – уже после того, как его жена ушла к Эрику Клэптону. Казалось бы, должен плеваться ядом, а он сидел такой спокойный, философствовал. Сказал, что пусть лучше она будет с его другом, чем с кем попало.
Элисон задумалась.
– Да он, наверное, был под кайфом!
Я слегка фыркнула – в те невеселые времена это сходило за смех.
– Я хочу сказать, что я его отпустила. Мы отпустили друг друга. Теперь главное – вырастить мальчиков и обрести гармонию, как в той старой песне Пола Маккартни.
– Ты имеешь в виду «Эбеновое дерево и слоновая кость»? – Глаза Элисон расширились. Наверное, испугалась, что меня поменяли телами со степфордской женой[2] с нездоровым пристрастием к «Битлз». – Вряд ли в истории разводов было много подобных прецедентов… Хотя, если кто-то и сможет, то разве что ты.
Как и мои родители, Элисон просто обожала Брама: наверное, инстинктивно чувствовала его доброе сердце, несмотря на пьянство, ложь и в целом невыносимую жизнь с ним.
– Ты остаешься здесь? – спросила она.
– Разумеется.
– Отлично. Это самое главное.
Элисон принесла три гортензии – по одной на каждого оставшегося Лоусона, хотя вряд ли она об этом думала, когда покупала. Нет, она купила их потому, что дизайнеры интерьеров всегда советуют расставлять предметы по три – правило асимметрии. То самое, из-за которого Мерль постоянно думает о третьем ребенке: ее текущий дуэт не вписывается в фэн-шуй. («Всегда есть риск третьего», – сказал как-то ее муж таким тоном, словно речь шла о третьей мировой, и его границы нужно защищать ядерными ракетами).
– Кстати, чтобы ты знала, – обронила Элисон, уходя, – я бы выбрала тебя.
По-вашему, я слишком много шучу? Разве я не злилась на этого ублюдка? Конечно, злилась! Я презирала его так, как презирают только тех, кого любят, однако не могла позволить себе сдаться, ослабеть. Требовалась немалая сила, чтобы удерживать крышку над кипящим котлом гнева, и я гордилась своей стойкостью.
Поверьте на слово, измена – ничто по сравнению с домом. Вот это куда хуже, это – настоящее горе!
Я мало что помню из промежуточного периода. Кажется, было
«Степфордские жены» – фантастический триллер Айры Левина (1972 г.); также одноименные экранизации.