Дверца в канализацию. Анастасия Зарецкая
вместе с удвоенными – или утроенными – учениками и учителями. Надо было купить обои – папа наконец-то (мама просила об этом еще года четыре назад) решил доделать ремонт в небольшой комнате-складе нашего дома, в которую никто никогда даже и не заглядывал.
И да, если в прежние времена я бы могла этому обрадоваться, то теперь лишь разнервничалась ещё больше. Это ведь отнимет так много времени! Зная папину любовь ко всяким инструментам, краскам, плиткам и всему прочему (когда-то он даже хотел становиться дизайнером) и мамину придирчивость (до сих пор помню, как мы три часа подряд выбирали дверную ручку), несложно догадаться, что это отнимет у нас полдня.
Кажется, я дышала слишком громко, потому что мама даже спросила:
– Эрика, все в порядке? Ты сегодня молчаливая.
Конечно же, все было не в порядке. Но не могла же я сказать об этом маме?.. Три дня назад уже сказала, но что-то она не разделила моих восторгов.
Но и слишком нагло солгать я не смогла. Поэтому ответила просто:
– Не знаю. – И зачем-то добавила: – Весна.
Если учесть, что даже в нашем районе снег таял с каждым днем все сильнее, лужи увеличивались и походили на растущих амеб (а нам в школе рассказывали про амеб), а кое-где начинали уже подсыхать, то в оживленной части города весна царила настоящая. Тут и без того было снега гораздо меньше, чем у нас, хотя бы потому, что специальные службы увозили его в неведомую даль. А сейчас так вообще – почти никакого снега. Зато солнце светит яркое, бликует в окнах домов.
Я родилась через две недели после начала весны.
Поэтому, пожалуй, я имею полное право называть весну «своей».
Так вот, моя весна почти полностью уже завладела моим городом, и это, несмотря ни на что, заставляло меня испытывать радость. Как будто я в самом деле была цветком, который восхищается появлению солнца и склоняет голову в его направлении.
Ехали мы как никогда долго, но все же приехали. Строительный магазин высился среди довольно невысоких домиков и совсем не вписывался в окружающую его обстановку. Вся парковка была заставлена машинами, и мы еле нашли место, чтобы приткнуться. Как будто всем вдруг резко захотелось заняться ремонтом. Вот делать людям нечего, честное слово…
Я нацепила свою любимую шапку и вслед за мамой, которая никогда не носит шапки, вылезла из машины. Потянулась, разминая застывшие мышцы. Из машины появился папа, подошел к нам, посмотрел сверху-вниз. Он у меня высокий, мой папа, и даже выше мамы на полторы головы, а что уж обо мне говорить… Папа улыбнулся и спросил:
– Отправляемся?
Вообще-то раньше мне нравилось, когда папа так делал. Эти его слова бодрили и вселяли дух приключений. Даже если мы шли всего лишь купить обои. Но сегодня они разозлили меня ещё больше. Так и хотелось поинтересоваться, не мог ли он спросить это раньше, когда мы еще не сели в машину. Может, и не пришлось бы тратить двадцать минут времени на поездку сюда (и столько же на то, чтобы приехать обратно).
Нет, на самом деле, я люблю папу.
Но,