Владимир Красное Солнышко. Борис Васильев
доброго дуба.
– Ну? – густым басом спросил детина.
В ответ – молчание.
– Спросил ведь?
– Ты с князем разговариваешь! – выкрикнул До- брыня.
Детина поклонился, не уточнив даже, с каким именно князем. И снова пророкотал:
– Ну?..
– А вот мы сейчас высечем тебя, дубина стоеросовая, за непочтение…
Говорил по-прежнему один Добрыня. Остальные молчали, оглушенные могучим басом.
Детина с ленцой спустился с крыльца. Развалисто, враскачку подошел к Добрыне, огладил коня:
– Добрый конь… – И, внезапно присев, подсунул плечо под круп, выпрямился, и конь вместе с Добрыней с грохотом завалились на землю. Не ожидавший такого Добрыня не успел вынуть ногу из стремени, потому и лежал теперь в совершенной беспомощности.
– Вот, – кратко заметил незнакомец и неторопливо вернулся на крыльцо.
Князь Владимир молчал то ли в растерянности от столь быстрой расправы над родным дядей, то ли от удивления.
– Повели, князь… – негромко начал было Ладимир, но что именно повелеть, не сказал. И все вокруг молчали, озабоченно поглядывая на детинушку.
– С печи слезать не люблю, – почему-то вдруг решил пояснить незнакомый богатырь.
– Может, еда у тебя какая есть? – неожиданно спросил Владимир.
– Сказал ведь, что с печи слезать не люблю, – ответствовал богатырь. – Давайте так. Пока этот под конем валяется, я со всеми вами берусь побороться. Кроме тебя, князь. Зашибу еще ненароком.
– Мы не драться с тобою приехали, – неуверенно возразил новгородский князь.
– Кто победит, тот и решать будет. Как хотите – пешими или на конях? Решайте, мне все едино.
– Покажите невежде этому, кто победит, – сказал Владимир. – Только пешими, он конных переворачивать навострился.
Богатыри покорно спешились и пошли на невежду. Тот опять косолапо и неторопливо спустился с крыльца, сбросил крапивяное рядно, что было на плечах, потер кулачищи.
– И-эх!.. – выкрикнул Будислав, во главе семерки богатырей бросаясь на неизвестного косолапого детину, который так не любил слезать с печи.
Более быстротечной схватки князь Владимир доселе не видывал. Единственный человек, которого они встретили в этом глухом поместье, как-то очень уж сноровисто и быстро уложил всех Владимировых друзей детства на землю, друг на друга. А потом сам уселся сверху.
– Вот, – рассудительно сказал он, ничуть и не запыхавшись.
– Отпусти моих сочашников, – попросил князь. – Ведь задушишь.
– Это чтобы не мешали, – кратко пояснил детина. – Поговорим, князь, и отпущу.
– Скажи сперва, кто такой будешь и откуда. Зачем сюда пришел и где бояре с этого поместья?
– Бояре разбежались, узнав, что ты идешь со своими сочашниками. Я – из Мурома, а имя такое, что ты и не выговоришь. Так что лучше Муромцем зови. Или Ильей, как бояре мои звали. Так проще.
– Говори,