Три грации на обочине. Лариса Соболева
Здоровье поправил? И хватит. Мамка говорила, тебе сегодня на дежурство, так что извини.
– Настька! – запыхтел он, изобразив на физиономии гнев, но девчонка, не испугавшись, подмигнула ему и хихикнула. – Настька, ты плохая. Как мамка твоя!
– Не, дядь Вова, не налью.
– Тогда пошла прочь, непокорная дочь.
– До вечера надерешься, и с работы тебя попрут. Потом будешь бухать месяц – стресс заливать, потом работу искать, а жить на что будем? Я слушаю, до чего ты там додумался?
Он сморщился, вычисляя, что выгодней: пошантажировать Настю, мол, нальешь – расскажу, или без условий выложить ценные умозаключения? Решил выложить все же, девчонку убедить надо, чтоб из-за лени не вляпалась:
– Вот смотри, дорога, имеется в виду добротная дорога, асфальтом покрытая, идет вдоль пустыря по «мосту», туда и маршрутки ходят круглые сутки. И куда ж они ходят, м? А в поселок для жирных котов – в Луговое, так?
– Ну, – согласилась Настя.
– Мне думается, из кошачьего поселка девку привезли и кинули.
– Дядь Вова, а зачем богатым какая-то девчонка? Говоришь, убили ее – тем более! Ну и зачем им убивать, когда полно желающих оказать услуги разного рода, в том числе и сексуального?
– А мало гадов на земле, да? Побаловались, покуражились и выкинули, чтоб мусорам не доложила. Представь, сколько мороки из-за нее могло быть! А какой скандал для жирного кота мог случиться…
– Думаешь, изнасиловали ее?
– Хрен знает, – пожал он плечами. – Вроде не похоже… так следовательская дама сказала. А чего ж тогда на руках и ногах кольца из синяков? Значит, привязывали. И почему она была без всего? Не-не, думаю, худое с ней сотворили. Я к чему говорю: через пустырь не ходить! Такое мое приказание. В обход иди – это вдоль жилых домов, всегда на помощь можно позвать, собаки во дворах хай поднимут. А через пустырь – хрен кто поможет, если что. Не, я всегда встречу, когда не на работе буду. Ты поняла?
– Мамка! – вдруг испуганно распахнула глаза Настя, услышав хлопок входной двери. – А я баллон с помидорами не спрятала!
По шуму и неразборчивой речи – да, Роза притопала домой. Настя в мгновение ока убрала рюмку с бутылкой в свою сумочку и повесила ее на спинку стула, после запрыгнула на кровать, спрятавшись за спиной Ласкина.
Дверь распахнулась, в проеме стояла красота в прошлом, на сегодняшний день срок годности Розочки истек – сорок восемь как-никак. Однако Ласкин качеством тоже не супербой из америкэн-кино. При всем при том было бы неправдой утверждать, будто Роза мымра, нет-нет, она баба знойная и сейчас. Грудь – как два арбуза, задница – на два стула, глаза зеленущие – как у ведьмы болотной, волосы пышные, как у Насти, губы такие же… Только с этих губ иной раз слетают препоганые, некультурные словеса.
– Уже, да? – грозно сдвинула брови Розочка.
– Как стекло после стирки! – прижал к груди обе ладони Ласкин.
Святой, право слово, Настя за его спиной хихикнула, но мама заставила ее зажать рот обеими ладонями, бушуя:
– Попробуй только