Зачем открываются двери. Александр Вин

      Он ничего не знал о начале этого дождя.

      Когда в середине прошлой недели ему довелось возвращаться, и он устало поднимался по широким каменным ступеням своего дома, небо ещё было ясным и прозрачным, но вот уже который день ни единому солнечному лучу не случилось упасть на простор его письменного стола.

      Не было никакого желания пристально рассматривать через залитые дождевой водой оконные стёкла силуэты тёмного туманного сада, ожидая иной погоды.

      В доме он был один, гулкие часы отбивали последнее время перед сном, из всех желаний оставалось только одно – чтобы неживая тишина перед глазами исчезла.

      Когда-то он мечтал, чтобы ковры в его доме были мягкими, а абажур над большим семейным столом – просторным и оранжевым. И кресло – непременно высокое, удобное, с подлокотниками…

      Негромкая музыка вот уже который час тревожила его чуть горькими звуками медленного гобоя, но Грегори всё продолжал, без упрямства и ясной цели, слушать давно знакомые мелодии.

      В подобных обстоятельствах любой шорох может показаться громом.

      За мгновение до начала событий он почувствовал, как где-то под дождём трудно дышит близкий и огорчённый людьми человек.

      Раздался громкий стук в дверь.

      Не возникло ни ожидания привычных опасностей, ни мелких сомнений в целесообразности.

      – Ты?!

      Сын был пьян, но не безобразен.

      Ответные слова сразу же показались Грегори справедливо взволнованными, бледное лицо юноши туманилось сильной обидой.

      – Проходи.

      С насквозь промокшей одежды сына, с его непокрытой головы на пол гостиной стекала прозрачная холодная вода. Рядом с ним, отряхнувшись на длинном кожаном поводке, прозвенел стальными кольцами ошейника крупный чёрный пёс.

      – Он со мной, мы вышли прогуляться.… Я буду теперь жить у тебя. Первое время, потом устроюсь. Ты же не против?

      – Для начала приведи себя в порядок. Я займусь собакой.

      Всё оставалось таким же, как и час назад, но теперь у Грегори появилась вполне определённая цель и некоторое, прячущееся пока ещё только в центре его горячего сердца, любопытство.