Тот, кто получает пощечины. Леонид Андреев
этот варвар, эта грубая душа пронзит меня кинжалом, но даже в его присутствии я не могу сдержать взрыв моей любви. (Шутовски становится на колени.) Мадам, граф Манчини просит вас чести быть его женой!
Зинида (Брике). За деньгами?
Брике. Да.
Зинида. Не давай. (Утомленно садится в угол рваного дивана и закрывает глаза.)
Манчини встает и отряхает колени.
Манчини. Герцогиня! – не будьте так жестоки. Я не лев, я не тигр, я не дикий зверь, которых вы привыкли укрощать, – я просто скромное домашнее животное, которое хочет… мня, мня – кушать зелененькую травку.
Зинида (не открывая глаз). Мне Джим сказал, что ты держишь для Консуэллы учителя. Это зачем?
Манчини. Заботы отца, герцогиня, заботы и неусыпное попечение любящего сердца. Крайние несчастья моего рода, среди которых я вырос, оставили и в ее образовании некоторые пробелы. Друзья мои! дочь графа Манчини, графиня Вероника, почти неграмотна, допустимо ли это? А ты, Брике, ты, грубая душа, спрашиваешь, зачем мне деньги!
Зинида. Он хитрит.
Брике. А чему ты ее учишь?
Манчини. Всему. К ней ходил студент, но вчера я его выгнал: влюбился в Консуэллу и мяукал за дверью, как кот. Всему, Брике, чего ты не знаешь. Литературе, мифологии, орфографии…
Входят две молоденькие артистки, в шубках поверх легких костюмов, и утомленно рядышком присаживаются в уголке.
… Я не хочу, чтобы моя дочь…
Зинида. Он хитрит.
Брике. Ты глуп, Манчини. Зачем ты это делаешь? (Наставительно.) Ты ужасно глуп, Манчини. Зачем ей знать? Раз она здесь, ей ничего не надо знать о том, понимаешь? Что такое география? Всякий тебе скажет, что это пустяки. А я был бы вдвое счастливее, если бы не знал географии. Будь я министром, я совсем бы запретил артистам читать книги: пусть читают афиши и больше ничего!..
Во время речи Брике входят оба клоуна и еще какой-то артист, тихо и утомленно рассаживаются.
…Теперь твоя Консуэлла – превосходная артистка, а когда ты ее научишь мифологии и она станет читать, она сделается дрянью, развратной девчонкой, а потом отравится. Я знаю их книги, я сам читал, они только и учат, что разврату, да как потом убивать себя.
Первая артистка. А я люблю романы, которые в газетах.
Брике. Ну и дура, ну и пропадешь. Поверьте мне, друзья мои: о том, что там, нам надо совсем забыть. Разве мы можем когда-нибудь понять, что там делается?
Манчини. Ты враг просвещения! Ты обскурант, Брике!
Брике. А ты глуп. Вот тебя спросить, ты оттуда – ты чему там научился?
Артисты смеются.
А родись ты в цирке, как и я, ты кое-что знал бы. Просвещение – это глупости и больше ничего. Вот спроси Зиниду, она все знает, что знают и там, и географию, и мифологию, а стала она от этого счастливее? Скажи им, дорогая.
Зинида. Оставь меня, Луи.
Манчини (сердито). Наконец – пошел ты к черту. Когда я слушаю твою философию осла, мне хочется содрать с тебя не сто франков, а двести, тысячу! Боже мой, какой осел,