Метро 2033. Дворец для рабов. Светлана Кузнецова
Из-под двери, отделяющей комнату от коридора, жизнь в котором не затихала и глубокой ночью, лился белый свет. Его вполне хватало, чтобы не наталкиваться на мебель, и фигуру Колодезова вполне удалось бы разглядеть, пусть и не подробно. Вот только смысл? Тим представил, как тот открывает дверь, входит, стоит над ним и молча смотрит, размышляя о чем-то своем. Сюжет для очередного кошмара, да и только! И очень хочется поежиться, сбросить этот взгляд, открыть глаза и спросить: «Чего надо?» Но Тим предпочитает просто ждать.
Раздалось цоканье когтей по бетонному полу, щель – входя, Колодезов прикрыл дверь неплотно – стала шире, и в нее протиснулся Лорд. В холке он достигал середины бедра Тима, обладал головой бультерьера, пушистым мехом и окрасом лайки, а потому не боялся холодов и если вцеплялся во врага, то не выпускал, пока в том теплилась жизнь. А еще он улыбался, несмотря на то что все, кроме Тима, называли его улыбку оскалом, временами прибавляя слово «злобный», и мог выслушать, доверительно положив морду на колени и участливо смотря в глаза, если становилось уж совсем не по себе.
Наконец Колодезов развернулся и вышел. Дверь закрывать он не стал и звать собаку – тоже. Тим приоткрыл один глаз, высвободил руку и потрепал Лорда по шее. Пес вздохнул и, рухнув рядом, придавил тяжелым теплым боком, задышав куда-то в подмышку.
Сон накатил очень быстро и в этот раз без каких бы то ни было сновидений-ассоциаций и непрошеных воспоминаний. Лорд одинаково хорошо защищал и от монстров материальных, и от порождений страшных снов.
Утром пришлось быстро собираться и, отложив завтрак на потом, спешно выдвигаться к болоту, куда еще до рассвета ушла Аленка со своей группой и Витасом.
Инвалида, а вернее, мутанта, что по нынешним временам одно и то же, Тим увидел первым. Бойцы рассредоточились на расстоянии до пятисот метров и на глаза не показывались. Они здесь находились для охраны и прикрытия. Витас же сидел на корточках возле кромки воды и вглядывался в туман. Тот не развеивался над болотом никогда: ни днем, ни ночью, ни летом, ни даже в самые суровые зимы. Учителя рассказывали, будто раньше под Москвой точно не было таких болот, чтобы в них удалось завязнуть и утонуть. Конечно, при должном желании и в стакане захлебнуться можно, но после катастрофы ничем не примечательное заболоченное озерцо близ бункера разрослось, раздалось вширь, обступая поселок с трех сторон и защищая от леса и волкодлаков, лезущих и лезущих из чащобы. Оно обзавелось трясиной, способной поглотить добычу в считаные секунды. Раньше болото считалось мертвым в отношении всякой опасной пакости и даже полезным: дополнительный охранный рубеж против тварей и источник мутировавших, как и все на свете, но вроде бы безвредных растений, приспособленных поселянами для чая и приправ. Но в последнее время ситуация изменилась.
– Хенде хох! – донеслось шепотом из-за спины с наигранным жутчайшим акцентом. Впрочем, иностранцев среди поселян не было, а оценить произношение мог только