Отто. Герман Канабеев
модный фотограф сделал несколько снимков Цапкина в окружении гостей во дворе дома-музея, среди которых пресса рассмотрела известных личностей и не только в масштабах города М. Там была популярная певица, принципиально не дающая интервью и, по слухам, предпочитающая в качестве половых партнёров женщин, одной из которых является известная актриса. Там же засветился известный писатель, в существовании которого вообще до тех пор сомневались и считали его литературным проектом. Говаривали, что писатель выглядел именно так, как на редких фотографиях, разбросанных по сети: короткая стрижка, тёмные очки, несмотря на то, что дело происходило вечером. Те фотографии Цапкина вызвали живейшее обсуждение в интернете, многие задавались вопросом, кто же такой этот Цапкин на самом деле. Не найдя разумного объяснения, сошлись на том, что всё это последствия литературного таланта Андрея Михайловича, кто-то даже обронил: «гений».
Сам я никогда не напрашивался в гости к Цапкину, пока не произошло событие, в корне изменившее моё поведение. Я не только стал с нетерпением ждать приглашения в гости от Андрея Михайловича, но и, не скрою, искал возможности попасться ему на глаза. И всё после того, как к нему приехала и временно остановилась пожить Марианна Думкина. По паспорту ее звали Мариной, но она представлялась исключительно Марианной. Думкиной к тому времени было тридцать лет – возраст, когда женщина поистине прекрасна: с неё уже сошли наросты девичьей простоты и короста завышенных ожиданий от жизни. А внешность стала такой, какой, возможно, будет до самой смерти с небольшими поправками на старость, но вряд ли уже произойдёт в организме катаклизм, способный изменить её до неузнаваемости, как бывает с женщинами в промежутке между двадцатью и тридцатью годами. Цапкин говорил, что Думкиной он приходится отчимом. Оказалось, что была в биографии Андрея Михайловича и женитьба. Он рассказывал, что с ним случилась та самая настоящая любовь, определение которой никто не может дать, но все её жаждут, ищут и надеются на неё как на спасение; любовь, что сродни чуть ли не просветлению. По словам Андрея Михайловича, никакого просветления там нет, есть только невыносимое ощущение, что так продолжаться вечно не может, и оттого жизнь становится мучительной, что невозможно сохранить что-то по-настоящему важное, дарующее счастье. Такая любовь обычно сгорает в огне ревности, такая любовь превращает людей в безумцев и почти никогда не делает их по-настоящему счастливыми.
Цапкин считал, что ему повезло: большое, яркое чувство и не растрачено из-за непостоянства, присущего человеческой природе, не омрачено сомнениями и не испорчено временем, но расплатиться за это пришлось горем и слезами. Супруга Андрея Михайловича Татьяна Думкина погибла в автокатастрофе через два года после свадьбы. Фамилию Цапкина она так и не взяла, объясняя это тем, что смена фамилии – это смена судьбы, а на такой шаг она не готова. Цапкин, бывало, говорил мне, что вот взяла бы фамилию Андрея Михайловича и была бы жива