Пушкинская, 51. Михаил Солдатов
не сохранился, это была уже историческая реконструкция.
Глава 2 Васисуалий Лоханкин на Пушкинской 51
Жил в нашем доме, а точнее в квартире Никитиных, и свой Васисуалий Лоханкин, только звали его Эдиком Никитиным. Он был младшим сыном Елены Ивановны Никитиной, дородной женщины 50-ти лет, хозяйки квартиры из 5 комнат. В четырёх комнатах проживала она, со своими детьми, Эдиком и Еленой, а пятую комнату, через коридор, они сдавали. Так как недалеко от дома было Оренбургское Высшее Зенитно-ракетное училище, в простонародье «Зенитка», комната никогда не пустовала. Проживал в ней как-то артист драмтеатра, который постоянно репетировал свои роли, а после него уже жил лётчик – инструктор, со своей женой – зубным врачом. Все жильцы комнаты меня любили и баловали, как могли. Вообще, Никитины, по сравнению с нами, жили зажиточно. У них был даже телевизор с маленьким экраном перед которым стояла огромная лупа, который мне Елена Ивановна иногда разрешала посмотреть, а у её дочери Елены, учительницы русского языка и литературы, был маленький планетарий, который она иногда специально включала для меня. Она знала наизусть стихи многих поэтов и часто читала их мне. Видимо любовь к поэзии и литературе передалась мне от неё. Всё было-бы хорошо у Никитиных, если бы не одна беда – младший сын Елены Ивановны, Эдик, который был неизлечимо болен. У него была шизофрения. При обострениях его ложили в клинику, затем опять выписывали. На момент моего рассказа, как я уже говорил, ему было 23 года. Любимым занятием Эдика было вылавливать мясо из стоящих на примусах кастрюлях. Причём делал он это бесцеремонно, откидывал с кастрюли крышку и грязными руками вылавливал из супа мясо, тут же его поедая. Ну чем вам не Васисуалий Лоханкин? Мы к этому привыкли и прятали кастрюлю в комнате, а вот жильцам съемной комнаты Никитиных, это, мягко говоря, не нравилось. Поэтому жильцы съёмной однушки постоянно менялись. Наступил день, когда после очередного обострения Эдика увезли в клинику и домой он больше не вернулся. Потом мы переехали, и о дальнейшей его судьбе, и судьбе Никитиных я ничего не знаю.
Глава 3 Мама, папа и я.
Как я уже писал, комната, где проживала наша семья, была всего 9 квадратных метров. В ней были кровать, раздвижной стол, моя кроватка и шифоньер, который и сейчас стоит в квартире моего брата.
Родители мои были оба из деревни, только мама из села Екатериновка, Шарлыкского района, Оренбургской области, а отец – из села Красная Балтия, Кузоватовского района, Ульяновской области. Отец служил срочную в городе Оренбурге и остался там. Мама окончила медицинское училище и работала медсестрой на Оренбургском Машиностроительном заводе. У обоих было по 7 братьев и сестёр. Матери их, мои бабушки были живы, а вот ни одного деда у меня не было – оба полегли в Великую Отечественную войну: дед Иван, отец моей мамы погиб 13 апреля 1942 года под Ржевом (Уже будучи офицером, командиром части, я нашёл его могилу и свозил туда маму, её младшую сестру Елену Ивановну и своего родного брата Ивана), а дедушка Яков, отец моего папы, пропал без вести в районе Нижнего Новгорода. Следов