Сейчас самое время. Дженни Даунхэм
тебе понравился?
Я думаю о Джейке, который лежит в комнате наверху; рука свесилась с кровати на пол.
– Сама не знаю.
Зои затягивается, бросает на меня любопытный взгляд, выдыхает дым.
– К этому надо привыкнуть. Мама как-то сказала, что секс – всего лишь три минуты удовольствия. Я подумала: и всё? У меня будет не так! И я добилась своего. Если парню даёшь понять, что тебе с ним просто офигенно, то всё и вправду проходит хорошо.
Я встаю, иду к окну и раздергиваю занавески. Фонари ещё горят. Рассветёт явно не скоро.
– Ты просто ушла, оставив его наверху? – спрашивает Зои.
– Вроде того.
– Это не очень красиво. Вернись – и давайте ещё разок.
– Не хочу.
– Ну, домой пока тоже нельзя. Я под кайфом.
Она тушит окурок в пепельнице, укладывается рядом со Скоттом и закрывает глаза. Я долго-долго сижу и смотрю на неё, наблюдаю, как при дыхании поднимается и опускается её грудь. Гирлянда огней на стене бросает отблеск на ковер. Там же, на полу, лежит маленький овальный коврик в сизых морских разводах.
Я возвращаюсь на кухню и ставлю чайник. На столе лежит лист бумаги. На нём написано: «Сыр, масло, фасоль, хлеб». Сидя на табуретке, я добавляю: «Ирис с шоколадом, шесть шоколадных яиц». Больше всего мне хочется шоколадных яиц – обожаю их есть на Пасху. А до Пасхи ещё двести семнадцать дней.
Наверно, нужно смотреть на вещи трезво. Я вычеркиваю шоколадные яйца и вписываю «Шоколадный Санта-Клаус в красной с золотом фольге с колокольчиком на шее». Это, пожалуй, я ещё съем. До Рождества сто тринадцать дней.
Перевернув листок, я пишу: «Тесса Скотт». Славное имя в три слога, как любит повторять папа. Если мне удастся написать своё имя на бумажке больше пятидесяти раз, всё будет хорошо. Я пишу мелкими-мелкими буквами, как если бы я была зубной феей и отвечала на детское письмо. Побаливает запястье. Чайник свистит. На кухне клубится пар.
Пять
Иногда по воскресеньям папа отвозит нас с Кэлом в гости к маме. Мы поднимаемся на лифте на девятый этаж. Тут мама обычно открывает дверь, произносит «О, привет!» и оглядывает нас троих. Папа некоторое время топчется на лестнице, и они перебрасываются парой слов.
Но сегодня едва мама открывает дверь, как папа разворачивается и идёт к лифту – настолько ему не терпится от меня отделаться.
– Смотри за ней в оба, – говорит он, указывая на меня пальцем. – Ей нельзя доверять.
Мама смеётся:
– Что же она такое натворила?
Кэла так и разбирает.
– Папа запретил ей идти в клуб.
– А… – протянула мама, – это так похоже на твоего отца.
– Но она всё равно пошла. Только-только домой вернулась. Её всю ночь не было.
Мама нежно улыбается мне:
– Ты познакомилась с парнем?
– Нет.
– Познакомилась, я же вижу. И как его зовут?
– Ни с кем я не знакомилась!
Папа в ярости.
– Это так на тебя похоже, – заявляет он. – Чёрт побери, в этом вся ты. Я так и знал,