Люди города и предместья (сборник). Людмила Улицкая

      …У Даниэля была высокая температура, а я знаю, что он терпеть не может лечиться. Я накупила ему всяких лекарств и пошла пешком в «Стелла Марис», потому что транспорт из-за этой войны очень плохо ходил, и было ясно, что чем ждать автобуса полтора часа, лучше уж идти пешком – те же полтора часа. И вот, представь себе, я поднялась на гору, подошла к привратнику и передаю ему кулек с лекарствами для Даниэля. А привратник говорит, что Даниэль рано утром уехал и приедет только вечером. Я возвращаюсь в Хайфу. Почти дошла до города. Вижу – по дороге мчит мотороллер «веспа», на котором восседает Даниэль в развевающейся сутане, а на заднем сиденье трясется тощий хасид, который одной рукой держится за свою широкополую черную шляпу, а другой за Даниэля. Ничего смешнее и вообразить нельзя, вся улица просто умирает со смеху. На другой день война закончилась, и что здесь творилось, не могу тебе описать. Такое ликование, такое счастье. Войну сразу же назвали Шестидневной.

      И вот, посреди всеобщей радости, приходит довольно хмурый Даниэль, садится на стул и говорит:

      – Поздравляю с победой. Про эту войну до скончания века будут писать во всех военных учебниках. Арабы никогда не простят нам такого унижения.

      А Муса, который тоже в этот день зашел, говорит:

      – Даниэль, я лучше знаю арабов, они найдут способ истолковать это поражение как большую победу. Арабы не дадут миру над собой смеяться.

      Даниэль кивнул – он очень любит Мусу, у них глубокое понимание, – и сказал:

      – Конечно, Муса, только внутренне свободный человек может и сам посмеяться над собой, и другим дать над собой посмеяться.

      Тут я вспомнила сразу эту уморительную картину, как он вёз хасида на мотороллере, и сказала:

      – Да, позавчера над тобой вся Хайфа смеялась, когда ты вёз хасида!

      – Ты что, видела? – испугался Даниэль.

      – Конечно, – говорю, – видела. Не я одна, весь город чуть от смеха не лопнул!

      По-моему, он расстроился. Стал объяснять:

      – Понимаешь, он опаздывал на кадиш, и ни одного такси, ни одного автобуса. Я увидел, как он мечется, остановился, предложил подвезти. Он и сел. Ничего особенного. Я довез его до места, он сказал «спасибо», вот и все. Чего такого уж смешного?

      Муса просто за живот схватился от смеха. А Даниэль недоумевает:

      – Нам было в одну сторону!

      – Это потому, что вы оба евреи, а с арабами никогда евреям не будет в одну сторону. Это я тебе как араб говорю. Нам, арабам-христианам, вообще деваться некуда – и от ваших побед, и от ваших поражений.

      Потом мы выпили кофе, перед уходом Даниэль мне говорит:

      – Хильда, а ты своим языком не особенно размахивай про то, как я хасида вёз.

      – Даниэль, я никому ни слова не скажу, но ведь весь город видел!

      – А может, это был не я, а какой-нибудь другой