Скандальный поцелуй. Джулия Энн Лонг
у меня никого нет на примете, – сказал Майлс. – Хотя я хотел бы, чтобы у нее были мозги в голове, приличное происхождение и привлекательная внешность.
Пауза, которая последовала, была неоправданно долгой. Майлс гадал: какое же из его требований встревожило отца? Наверняка мозги.
– А любовь… не обязательна? – наконец осведомился родитель.
Майлс едва не разинул рот от удивления. И он вовремя спохватился, впившись ногтями в свою ладонь, чтобы не рассмеяться. О Боже! Неужели ему придется обсуждать с отцом такую тему, как любовь? Он не мог представить ничего более ужасного. Даже укусы скорпионов и споры каннибалов о его судьбе были не столь страшны.
Но тут он вспомнил, что из-за «любви» к Оливии Эверси Лайон пренебрег своим долгом и исчез, возможно, навсегда. И очень может быть, что Лайон оказался жертвой легендарного проклятия – якобы раз в поколение кому-то из Эверси и кому-то из Редмондов предназначалось полюбить друг друга.
Видимо, Айзайя хотел убедиться, что его средний сын не таит в душе роковой склонности к романтике.
Внезапно перед мысленным взором Майлса возник скромный серый плащ, висевший на крючке в пивной. Невольно вздохнув, он заявил:
– Любовь, которую ты имеешь в виду, – абсурдна. Чтобы жениться, мне не нужна любовь.
Айзайя нахмурился, устремив на сына испытующий взгляд. Его губы приоткрылись – словно он хотел что-то сказать, но не решался. Затем, деловито кивнув, отец заявил:
– Отлично. – Как если бы они находились на совещании клуба «Меркюри» и только что поставили на голосование вопрос о любви.
– Могу я спросить, сэр, а у вас нет на уме чего-нибудь определенного? – полюбопытствовал Майлс. Зная своего отца, он не сомневался в ответе.
– Джорджина Мосгейт, леди Ратленд, очаровательная девушка. И она приглашена на прием. – Айзайя даже не счел нужным притворяться.
– Хм… – Майлс удивился. Он знал Мосгейтов большую часть своей жизни. Ее отец, лорд Ратленд, был любителем-натуралистом, и они переписывались. Но что он знал о Джорджине? В детстве у нее была длинная коса, став взрослой, она неизменно укладывала свои светлые волосы в аккуратную прическу, закручивая косу вокруг головы. Однажды они разговорились о муравьях, о которых она знала на удивление много, и ее серые глаза, мягкие, внимательные и живые, ни на секунду не отрывались от его лица. У нее была неброская, но приятная внешность, и ее грудь – Майлс всегда обращал внимание на эту часть женского тела – весьма впечатляла. Ему нравилась эта женщина, но не более того. За минувшие годы они не раз танцевали, однако она его ни разу не заинтриговала.
Но сейчас ему показалось, что она могла бы стать очень неплохой женой.
– Как тебе известно, я давно хочу, чтобы Ратленд стал членом клуба «Меркюри», – продолжал отец.
Майлсу хватило секунды, чтобы понять, к чему тот клонил. Решение было точным, циничным… и абсолютно типичным для его отца.
То есть они с отцом оба получали то, чего хотели больше всего.
Сердце Майлса гулко забилось,