Ночь лазурных сов. Моника Пиц
провалился. И куда бы Лина ни смотрела, Данте оставался невидимым. В голову закралась невыносимая мысль. «У меня плохо получается прощаться», – сказал он ей однажды. Поэтому он просто исчез? Не сказав ни слова? Был ли поцелуй на самом деле прощальным?
– No time for losers, ‘cause we are the champions of the world, – звучало в раздевалке, как будто доносилось издалека. Лина воспринимала своих товарищей по команде будто сквозь мутное стекло. Она видела рты, которые открывались и закрывались, видела сияющие глаза, разгоряченные лица. Голос Бобби был таким далеким. Лина с недоумением посмотрела на нее. Она не услышала ни слова из того, что говорила ее подруга.
– Я тоже, – уклончиво сказала она.
Она нервно рассмеялась, надеясь, что Бобби ничего не спросила.
– Вот как выглядят победители, ла-ла-ла-ла-ла, – выкрикивали на заднем плане ее товарищи.
Теперь Бобби выглядела более обеспокоенной. Будто в ее глазах нервно крутились шестеренки. Лина знала, что Бобби, как сейсмограф, сама регистрирует мельчайшие колебания. В данный момент она, видимо, подозревала какую-то катастрофу. Ее взгляд выражал один большой вопрос. Лине стало жарко, и холодно, и неуютно – все вместе. Она чувствовала себя виноватой при мысли, что вынуждена лгать своей лучшей подруге.
Лине столько всего хотелось рассказать Бобби: о Данте, о Невидимом городе, о строгой Хранительнице времени, о ее противостоянии с Гарри Кингом, о поцелуе, о загадочном исчезновении Данте и о тысяче нерешенных проблем, которые все еще вертелись у нее в голове. Но разве могла она безнаказанно посвящать свою подругу в тайны путешественников во времени? Было ли это той ценой, которую она заплатила за воспоминания о своих родителях, полученных благодаря путешествиям во времени: быть разорванной между двумя мирами? Вчерашние воспоминания окутывали словно накинутое на плечи пальто. Теперь это же пальто тащило ее в бездну, будто одежда пропиталась дождевой водой.
Бобби внимательно посмотрела на Лину.
– Что-то с тобой не так, – сказала она. Это был не вопрос, а констатация факта.
– Ты забила свой первый гол! – подчеркнуто бодро воскликнула Лина вместо ответа. – Мы должны это отпраздновать. Как только переоденемся.
Прежде чем Бобби успела сказать что-то еще, Лина уединилась в душевой. Она повернула кран до упора. Победные гимны ее товарищей по команде расплывались в журчании горячей воды. Пар витал по комнате, окружая ее подобно зловещим туманным созданиям. Водяные духи, казалось, обладали ртами и гулкими голосами, эхом отдававшимися в выложенной плиткой комнате. Или это был просто хор незваных гостей в ее голове, которые переводили дыхание после игры? Эти голоса сопровождали ее, сколько она себя помнила. Какое-то время они молчали, но теперь снова вернулись.
«Ты ведь не думала на самом деле, что у вас есть будущее?» – воскликнул один.
«Он оставил тебя», – сказал второй.
Третий звучал еще отчетливее.
«Мы его больше никогда не увидим», – торжествующе пропел он.
«У него должна быть веская причина», –