Трое из Леса. Трилогия. Юрий Никитин
ухватили сзади, веревка опоясала грудь, туго стянула руки. Рядом вязали Олега, тот закрыл глаза, боясь видеть осатаневшие лица. Всех троих связали туго, жестко. Руки Таргитая сразу онемели, начали синеть, наливаться тяжелой кровью.
Жилистые пальцы ухватили сзади, между связанными руками скользнул толстый шест, другим концом просунули в веревку, стягивающую ноги. Таргитай упал, больно ударился плечом и лицом о грязный заплеванный пол.
Вдруг плечи рвануло болью, мир перевернулся. Мужики подняли шест на плечи, Таргитай повис лицом вниз, боль в суставах стала нестерпимой.
Пахнуло холодным воздухом. Перед глазами Таргитая поплыл колыхающийся пол из тонких бревен, усеянный застрявшими рыбьими костями, внутренностями, чешуей. Мощный ливень уже прекратился. Воздух был свежим, однако все еще пахло нечистотами.
Мужики несли невров, поглядывая на пленников со страхом и ненавистью. Постоянно сбивались с шага, а невров раскачивало так, что едва не рвались жилы и суставы.
Таргитая понесли ногами вперед, перед глазами снова поплыли мокрые, покрытые рыбьей слизью жерди, внутренности, где суетливо сновали толстые зеленые мухи и копошились жирные белые черви. Позади несли волхва, он держал глаза плотно зажмуренными, губу закусил до крови.
Наконец все остановились, разом сбросили ношу. Таргитай снова ударился лицом, едва не распорол рот сучком, во рту сразу ощутил соленый вкус.
– Болотные вы гады! – сказал он с отвращением. – Самые настоящие! Как и ваши болотные боги…
Мужик, что стоял над ним, довольно крякнул, сказал другим:
– Слыхали?.. Как славит нас теперя!.. Припекло, заюлил.
– Никому помирать неохота, – буркнул второй. Он подошел ближе, помочился на Таргитая, захохотал, когда тот пытался отвернуть лицо, крикнул: – Эй, внизу! Готовы?
Мужики с кряхтением подняли шест. Руки Таргитая снова вывернуло. Его поднесли к краю помоста, спустили головой вниз, там подхватили другие руки. Запах тины и дохлой рыбы усилился. Теперь их понесли по Болоту. Когда вода поднималась мужикам до пояса, Таргитай набирал в грудь воздуха и задерживал дыхание, но нести его так было легче, и он нахлебался грязной, взбаламученной недавним ливнем воды.
– Здеся, – донесся голос Чушака.
Мир перевернулся, веревка врезалась больнее, затем шест с Таргитаем поставили стоймя. Мрак и Олег уже стояли в воде, привязанные к столбам. Те за их спиной торчали голые, с бесстыдно отвалившейся корой, гадостно склизкие от постоянной сырости. Мрак бешено дергался, сыпал руганью, Олег висел на веревках, уронив голову на грудь.
Руки Таргитая были вжаты в слизь, пальцы погрузились в жирную плесень. Что-то гадко-скользкое зашевелилось в ладони, поползло по руке. Таргитай задергался, но мерзость карабкалась дальше.
Чушак быстро проверил узлы, оглянулся. Его мужики уже спешили обратно к свайным домикам, те виднелись в двух-трех сотнях шагов. Там уже собрался Народ, виднелись женщины с детворой, все смотрели жадно.
– Так велят наши боги, – буркнул Чушак, словно оправдываясь.
Он