.
Застыла, словно неживая, затем круто развернулась, балансируя на кончиках лап. Крылышки мудро держала наготове, уже знала, в каком жестоком мире живет.
– Я тоже знаю, – сказал ей Таргитай шепотом.
На далеком виднокрае темнела едва заметная полоска. То был Лес, надежный Лес с его могучими мшистыми стволами, мягким мхом под подошвами и длинными нитями серо-зеленого мха, что свешивается с ветвей… Таргитаю даже показалось, что ветерок донес прохладное дыхание деревьев.
Он повернул голову на восток, откуда тянулась бескрайняя голая Степь. Из раскаленного сухого зноя двигались волны перегретого воздуха. Над сухим ковылем дрожало марево. Мертвый ветер нес удушливую пыль, на зубах скрипел песок, а во рту было гадостно.
– Лес – это жизнь, – сказал Мрак медленно. – Как в этом пекле люди живут? Хлопцы, а вы все-таки молодцы.
Изгои повернули к нему головы.
– Не верите? – сказал Мрак невеселым голосом. – Я бы тоже не поверил. Но ты, трус, бросился с простой палкой на двух степняков, а ты, лодырь, похоронил всех полян, поставил на их могилах столбы…
Таргитай сердито возразил:
– При чем тут трус или лодырь? Они были нам как родные! Разве можно считаться?
Мрак пожал плечами:
– Не знаю. Я не трус и не лодырь, мне судить трудно. Но вы молодцы! Правда, помешали здорово. Если бы Таргитай не выскочил, как последний дурак, кем он останется, несмотря на похвалу, то я бы первой стрелой ссадил самого опасного… Ушел, паразит! А ведь не простой, ох не простой… Одет богато, весь в шрамах, в разных битвах бывал. Конь и оружие у него знатные…
– Все-таки мы только мешали, – сказал Олег невесело.
– Мешали, но отвлекли. Я мог не успеть со стрелами! Молодцы!
Он развязал мешок, выложил каравай, испеченный Снежаной, куски жареного мяса. Таргитай узнал широкие ломти печени. Олег тоже покосился, сглотнул слюну. Даже Таргитай сказал, что степняки хуже зверей, так что запретов нет, чтобы их не разделывать и не есть, как лесных зверей. А самые лютые воины, осатанев в бою, пьют горячую кровь сраженного врага, жрут его мозг, вырывают сердце и печень.
– Дурость, – сказал Мрак, выслушав его сбивчивые объяснения. – Когда пьешь кровь врага, то он становится твоим побратимом, хошь не хошь! А законы побратимства святы. Уже не сможет навредить, присниться, напасть ночью.
Изгои затаили дыхание. Мрак приоткрывал тайну охотничьих ритуалов посвящения в мужчин. В пожирании печени врага глубокий смысл? Правда, Мрак ест так, что за ушами трещит. Было бы невкусно, никакие волхвы не заставили бы.
Убеждая себя, что так завещано богами, Таргитай поднес печень ко рту. Мрак наблюдал искоса, кивнул удовлетворенно, когда Таргитай ухомякал огромный кусок в мгновение ока. Крепкий вырастет боец. Ест как мужчина, а секиру держать научится.
Едва медлительный Олег проглотил последний кусок, Мрак поднялся на ноги:
– Мы не ушли далеко. Если тот, которого я ранил, был не простым, а он, похоже, не прост, то снарядит погоню…
– Он не был простым, –