Замок княгини. Наталья Сапункова
делал.
– Хорошо. Что я теряю? – Кантана вздохнула. – Денег у меня нет, но вот, возьми, это серебро, – она сняла с руки тонкий браслет, украшенный цветной эмалью. – Скажи мне, ниберийка, скоро ли я попаду домой? И почему меня тут обвиняют в том, что я не делала? Всю мою жизнь я слышала от людей знающих, что не имею магического дара, и вдруг мне говорят, что я магичка! Как это возможно?
– Я тебя поняла, – Шала взяла браслет и надела на руку, полюбовавшись затейливым эмалевым узором. – Правильные вопросы.
– Может, мне стоит уйти, – Ардай огляделся, – я спущусь вниз?
Вниз вела винтовая лестница, и там была ещё каморка.
– Не нужно, – возразила вдруг Кантана, – мне нечего от тебя скрывать, лир Ардай Эстерел.
Шала заговорила:
– Насколько я вижу, у тебя нет магического дара, ленна. В том смысле, который обычно подразумевают маги. Но ты действительно применила магию. Бессознательно. Видишь ли, многие проявления жизни имеют ту же природу, что и магия. Как два конца иглы, две стороны древесного листа… Возможно, магия исходила не от тебя, но это в конечном итоге не важно.
Кантана внимательно слушала, морщила лоб и не понимала. Покачала головой:
– Значит, тот человек сам применил эту магию? Или… это была случайность? Да, возможно, я ведь тоже ощутила…
– Неважно, кто применил, говорю же. Да, случайность. Просто так совпало, видимо. Скажи, что ты чувствуешь к тому человеку? Хотела бы ещё раз его увидеть?
– Нет! – Кантана вскочила с кровати, выпрямилась, как струна, – я никогда не желаю его больше видеть! Никогда!
Вспоминая ту их единственную встречу, ей хотелось зарыться лицом в подушку, а иногда – заплакать. Его взгляд ранил её…
– Конечно, – кивнула, улыбаясь, Шала, глядя и на девушку, и вроде как немного сквозь нее.
Ардай уже хорошо знал этот её взгляд, так ниберийка рассматривает человеческую суть, от обычных людей скрытую.
– Ты скоро покинешь это место, – продолжала Шала. – Вернешься домой, но ненадолго. Твоя судьба уже решена. С женихом, которого ты себе выбрала, тебя ожидали бы покой и счастье на долгие годы, но ты сама согласишься на иное.
– Не соглашусь! – воскликнула Кантана, опять разволновавшись. – Я дала ему слово. Я сама дала слово! Я дочь и внучка именей!
– А принадлежишь ли ты себе, дочь и внучка именей? – опять усмехнулась Шала. – Ты ни от кого не зависишь, и никто не зависит от тебя?
– Отец не станет меня заставлять! – вскинула голову Кантана, – я сумею его убедить.
Ей так хотелось в это верить, что она почти верила.
– От твоего отца больше ничего не зависит, ленна.
– Меня не станут заставлять, – упрямо повторила она.
– Да, заставлять не станут, – тут же покладисто согласилась Шала, – в этом можешь не сомневаться. И вот ещё, есть кое-что, о чем я, пожалуй, не могу тебе рассказать.
– Тогда зачем ты вообще говоришь об этом? – недовольно заметила Кантана, обрадованная, впрочем, предыдущими словами Шалы.
Принуждения не будет