Ад в режиме ожидания. Анастасия Андрианова
бы в окно и спросил бы код от подъезда. Но я позорным образом трусил. Точнее, испытывал неловкость. Да и беспокоить жильцов не хотел. Сам я бы ни за что не подсказал незнакомцу, требующему код от двери. Сделал бы вид, что никого нет дома.
Я снова достал телефон и посмотрел на часы. Пары скоро закончатся, надо бы двигать домой, чтоб никто не понял, что я прогуливал. Посчитал, сколько осталось денег. Хватит, чтобы обратно тоже поехать на такси. Но подумал, что надо всё-таки разведать насчёт автобусов. И тут же спросил себя: а зачем? Разве я собираюсь сюда возвращаться? Фотки есть, наброски есть, хватит, чтобы выполнить задание. И новая мысль пришла вслед за предыдущей: а для задания ли я снимал и рисовал?
Я поспешил перейти дорогу, пока другие странности не полезли в голову. Бросил последний взгляд на чёрное крыло и в очередной раз ощутил холодок в позвоночнике. Да ну, надо валить отсюда, пока не нарвался на неприятности. Таксист ведь не просто так сказал, что это стрёмный район. Хотя при свете ничего так, выглядит вполне мирным.
Вызвал такси. Забавно, но приехал тот же дядька. Снова посмотрел на меня странно, как на больного или на сумасшедшего. Я попросил выключить мясорубку для мозгов. Обратно доехали в тишине. И без пробок.
***
Из дома я сразу написал Мишке. Он вроде бы оклемался, завтра собирался в универ. Спросил, что было на парах. И тут я задумался. Написать о том, что не ходил? Мишка спросит, где я был и что делал. Обидится, что не зашёл к нему. Почему-то мне не хотелось рассказывать ему правду. Мы тысячу лет дружили, но этот поступок мне и самому казался странным. Как рассказать другу? «Я ездил к чёрту на куличики фоткать нарисованную дохлую птицу»? Да ну. Соврать? Тоже не хотелось. Я решил нагнать туману и написать что-то расплывчатое:
«Помогал матери».
Ну а что, нарисовано-то было просто блестяще. Если бы найти этого художника и уломать его сотрудничать с мамой, было бы здорово.
Ирка громко разговаривала с кем-то по телефону в своей комнате. Отца, как обычно, не было. Мамы тоже. Я покормил Умку, закрылся у себя и натянул чистый загрунтованный холст на подрамник. Спешил, пока образ не ускользнул. Развёл краску. Закрепил на подставке телефон с открытой фотографией, ещё раз просмотрел наброски в блокноте. Разложил кисти. Обмакнул в краску и сделал первые мазки.
Я быстро вошёл в раж. Всегда радуюсь, когда так бывает. Кто-то называет это состояние вдохновением, да только я не верю ни в каких крылатых муз, которые прилетают и становятся за плечом. Я называю это потоком. Из космоса, из самого себя – откуда хотите. Он захлёстывает с головой, и ты не успеваешь даже решить, стоит туда нырять или нет. Затягивает омутом, а когда выплывешь – через минуту или через пять часов – не знаешь сам.
Так и получилось. Поток нашёл меня. Можно часами искать то самое «вдохновение» и не находить. А можно научить себя вызывать этот поток тогда, когда нужно тебе. Я научился. И гордился этим умением.
Я так хотел скорее написать это крыло, что даже забыл