Сталин. Портрет на фоне войны. Отсутствует
Этой же цели служил тщательный подбор кадров в высшем эшелоне руководства, а также проводимая зимой 1921 г. чистка рядов партии.
Болезнь Ленина сильно сблизила Сталина с вождем. Только в июле – сентябре 1922 г. генсек совершил одиннадцать поездок в Горки. Тогда как наиболее близкий в руководстве Ленину человек – Каменев – лишь четыре, Зиновьев – две. За три месяца тесного общения Сталин смог превратиться в главного советника и неофициального секретаря вождя. По справедливому мнению историка К.Н. Писаренко, это было связано с желанием Ленина иметь полное представление о том, что творится в партии и стране. Генсек в отличие от других членов Политбюро был менее всего склонен обходить стороной неудобные вопросы.
Сталин успешно играл на скрытом соперничестве Ленина и Троцкого. Оно явилось настоящим кладом для Сталина и полностью соответствовало его личным интересам. Сталин в меру своих возможностей «сочувствовал этому, используя все доступные ему средства, чтобы потеснить или унизить своего главного противника Троцкого». В частности, возглавляемый им Наркомат рабоче-крестьянской инспекции уже практически полностью переключился на шельмование военного ведомства. Он способствовал тому, что в отсутствие Троцкого Политбюро приняло постановление по переброске некоторых кавалерийских частей с Кавказа в Туркестан. Что в итоге вызвало гневную реакцию Троцкого и неудовольствие Ленина. Тем более что вождь был недоволен позицией Сталина в давно развернувшейся дискуссии о монополии внешней торговли, в которой тот вопреки Ленину отстаивал неизбежность «ослабления» монополии. Чтобы умерить пыл вновь испеченного генсека, весьма полезный наркомат РКИ был взят у Сталина и передан под начало Цюрупе, с которым Сталин был в неприязненных отношениях.
После удара 25 мая 1922 г. у Ленина между ними не исчезла внешняя доверительность отношений. Сталин под видом докладов три раза в июле – августе 1922 г. ездил в Горки, где во время долгих бесед обсуждаются архисекретные дела. Однако сразу после возвращения Ленина к политической жизни в августе его ориентация в личных отношениях становится прямо обратной. Ленин понял, что, сражаясь с потенциальной фракцией Троцкого, он оказался лицом к лицу с растущим аппаратом Сталина. Ленин вышел из первой изоляции разгневанным на Сталина, и вызвано это могло быть только одним – подозрением в попытках удалить его от дел, от власти.
Лозунг борьбы с бюрократизмом, служивший Ленину в кампании против Троцкого, теперь оказался как нельзя кстати и в замыслах против Сталина. Ленин не зря после возвращения в Кремль ужаснулся «чудовищному бюрократизму» царящему в Секретариате.
Сталин, будучи постоянным членом Оргбюро с момента его создания, прекрасно понимал, какие возможности открываются перед ним в качестве «технического» руководителя Секретариата и аппарата ЦК РКП(б). (В свое время Бухарин назвал Сталина «гениальным дозировщиком», имея в виду умение генсека реализовывать свои широкомасштабные