Тинтин и тайна литературы. Том Маккарти
заменялись новыми. Только благодаря этим операциям Эрже и его творения уцелели, несмотря на свой личный и всемирный «хамсин» – Вторую мировую войну, главное событие эпохи.
Когда в мае 1940 года Германия вторглась в Бельгию, Эрже явился на призывной пункт (кстати, в 1939-м он отслужил в армии и стал резервистом), но его комиссовали по медицинским показаниям. Тогда Эрже уехал в Париж. Однако, когда после капитуляции король Леопольд III призвал бельгийцев не покидать родину и как-то перебиваться при оккупационном режиме, Эрже вернулся. Le Vingtième Siècle и многие другие бельгийские газеты перестали выходить: Валлез, хоть и фашист, не одобрял увлечения Гитлера язычеством. Кое-какие газеты были «украдены», как это тогда называли: они издавались, но уже под руководством нацистов. Многие журналисты, не желая сотрудничать с оккупантами, увольнялись. Эрже, однако, в октябре 1940-го начал публиковать «Приключения Тинтина» в «краденой» Le Soir, где комиксы соседствовали со стандартной нацистской пропагандой и несколькими антисемитскими эссе, молодой автор которых, Поль де Ман, позднее прославился как блестящий литературный критик (о нем мы еще упомянем ниже).
Даже спустя много лет Эрже приводил в свое оправдание избитый аргумент – сравнение с машинистом поезда. В интервью Садулю он рассуждает: почему он не мог делать свою работу, если билетер или пекарь продолжали делать свою? «То, что машинисты водят поезда, всем казалось нормальным, но журналистов клеймили как “изменников”!» – сетовал Эрже. Его аргумент может показаться на редкость наивным, ибо он действительно на редкость наивен: ни машинист, ни пекарь не помогают промывать мозги и пропагандировать расистскую ненависть. Но этот аргумент интересен тем, что содержит важнейший тезис: художник – только ремесленник, технический работник. В послевоенные годы Эрже обыгрывал этот тезис в образе Лакмуса.
У аргумента Эрже найдется еще одна любопытная сторона: сделан шаг к деполитизации цикла, в первых книгах которого политика была стержнем. «Тинтин в Стране Советов» и «Голубой лотос» представляют собой (или, как минимум, содержат) открытую сатиру на реальные политические ситуации (советский тоталитаризм и вторжение Японии в Маньчжурию соответственно). Но вот наступают военные времена, и Эрже выскабливает из книг политическую конкретику. Поначалу он претворяет политические мотивы в вымышленные аллегории: в «Скипетре короля Оттокара» (публикация в Le Petit Vingtième – 1938 год, издание в виде книги – 1939 год) попытка государства Бордюрия аннексировать соседнюю Сильдавию отражает, но не изображает напрямую германо-австрийский аншлюс. Позднее, в «Загадочной звезде» (начатой Эрже в 1941-м), используется якобы аполитичная метафора: удушливая атмосфера угнетенного города – четкая картина оккупации не в большей мере, чем имя Aranea Fasciata – откровенный намек на нацизм (так астроном Децимус Фостль нарек паука, который, если взглянуть на него в телескоп, словно бы надвигается ужасным бедствием на Европу). Впрочем, намеки вполне прозрачны.
Наконец, Эрже полностью отбрасывает политические