Вы и ваши гормоны. Наука о женском здоровье и гормональной контрацепции. Сара Хилл
всегда доподлинно знают, что любой рожденный ими ребенок – их собственный. Именно что их собственный, родной, а не приблудный. Это означает – и так было на всем протяжении эволюции, – что женщина неизменно получала солидную выгоду от крупных вложений в каждого своего отпрыска. В конце концов, такого рода «инвестиции» неизменно способствовали конечному успеху ее генов, поскольку мать всегда была уверена, что каждый рожденный ею ребенок – ее bona fide (истинный) генетический родственник, безусловный носитель ее генов. В силу непоколебимой уверенности в родстве с собственными детьми женщины воспринимают свой большой и нелегкий родительский вклад как должное. Потому-то мы так основательно инвестируем в своих детей, даже если те не выказывают никаких видимых признаков родства с нами.
У мужского пола с отцовством все гораздо сложнее. Они не вынашивают потомство, поэтому не могут знать наверняка, каждый ли их ребенок – собственный кровный отпрыск (или, как иногда бывает, только числится таковым). Здесь с адаптивным вызовом сталкиваются мужчины: им надо выбирать, какого размера родительский вклад заслуживает чадо, тогда как женщина от подобной задачи избавлена. Это так называемая проблема неопределенности отцовства. Хотя вы вправе усомниться, что мужчин это действительно всерьез тревожит, недавний метаанализ (когда в исследовании изучаются другие работы – нечто вроде суперисследования) говорит об обратном. Если среди мужчин, заявляющих, что они в высшей степени уверены в биологическом отцовстве[11] своих детей, средний показатель не-отцовства (когда мужчина считает себя отцом ребенка, хотя по факту биологии таковым не является) колеблется в пределах 2–4 %, то для пап, испытывающих меньше уверенности в кровном родстве со своими детьми, этот показатель приближается к 30 %.
М-да.
Ввиду такого положения вещей мужчины разборчивее женщин в выборе, насколько им вкладываться в своих детей, и склонны активнее «инвестировать» в отпрысков, относительно которых более уверены в биологическом отцовстве, чем в тех, кровное родство с которыми им представляется более сомнительным. Например, авторы одного исследования привлекли сторонних людей для оценки сходства внешности детей с каждым из родителей[12]. А последних попросили указать, насколько, по их мнению, отпрыски похожи на них, и оценить свою психологическую и эмоциональную близость с ними.
Как выяснили ученые, сходство черт лица матери и ее детей вообще не годится в качестве прогнозного признака ее эмоциональной близости с детьми (столбцы правой гистограммы ниже). А как дела с папочками? Вы и сами видите по столбикам гистограммы слева, что внешнее сходство с детьми тут очень даже играет роль. И большую. Отцы, которые, по их словам, ощущают наибольшую эмоциональную близость со своими детьми, как правило, сильнее внешне похожи с ними, чем папы, заявившие о меньшей эмоциональной близости с отпрысками. Уже целый ряд исследований показал, что отцовская психология очень чувствительна к сигналам, указывающим на вероятность генетического
Anderson, K. G. (2006). How well does paternity confidence match actual paternity?
Alvergne, A., Faurie, C., & Raymond, M. (2010). Are parents’ perceptions of offspring facial resemblance consistent with actual resemblance? Effects on parental investment.