Мёртвые звезды. Виктор Точинов
лишь в стереоужастиках. Однако – заложен.
Но жизнь не раз сталкивала с людьми, умершими насильственной смертью. И врожденная неприязнь к мертвецам несколько притупилась…
Короче говоря, я не выскочил на поверхность с паническим воплем. И даже не поплыл поскорее своей дорогой. Задержался – правда, очень ненадолго – и осмотрел тело.
Когда-то ЭТО было девушкой или молодой женщиной. Возможно, весьма симпатичной, теперь уже не понять – лицо старательно изуродовано. Я взял покойницу за руку, приблизил к очкам ее пальцы – разбухшие, серые, отвратительно-скользкие на ощупь. На каждом аккуратно срезана подушечка, дактилоскопия в опознании трупа помочь не смогла бы… Равно как и стоматологическая карта – в приоткрытом мертвом рту виднеются лишь неровные обломки зубов, именно за них зацепился мой палец, б-р-р-р… И не хочется даже задумываться, как и каким инструментом это сделано.
Ноги покойницы я осмотрел, уже догадываясь, что увижу. Так и есть, несколько витков нейлоновой веревки и синий мешок, набитый чем-то угловатым и явно тяжелым. Чем именно, я не стал выяснять. Равно как и не стал любопытствовать содержимым карманов. Наверняка люди (или один человек), потратившие столько сил на приведение женщины в вид, исключающий опознание, не оставили на трупе ничего, способного дать какую-то ведущую к ним нить…
Да и зачем мне такая нить? – риторически спросил я сам себя, когда поплыл дальше. Пора бы уж избавиться от рефлексов сыскаря, угодившего на место преступления. У тебя, дорогой друг, теперь другой статус. Прямо противоположный.
Однако я был несправедлив сам к себе. Отнюдь не одни лишь въевшиеся профессиональные привычки заставили потратить драгоценную минуту на осмотр покойницы – сейчас, когда на счету каждая секунда. Имелась в облике мертвой женщины некая деталь, сразу зацепившая мое внимание…
Анализировать ту деталь не место и не время. Дно круто повышается, моей подводной одиссее приходит конец. И покинуть водную стихию надо по возможности незаметно.
…Береговой откос здесь выложен бетонными плитами – старыми, потрескавшимися, с травой, растущей в стыках и трещинах. Именно поэтому на мне был надет лавкриновый костюм соответствующей расцветки, издалека незаметный на сером бетоне. Хотя никого, способного заметить мой выход на берег, и без того поблизости не виднелось – ни на берегах, ни на воде, ни в воздухе.
Зато в нескольких километрах от водохранилища царил изрядный ажиотаж. Поднимался к небу столб дыма, и стрекотали вертолетные двигатели, и доносился еле слышный отзвук сирен. Именно там рухнула «Пустельга» – прощай, верная небесная лошадка, послужила ты мне совсем недолго, но весьма эффективно. Уж извини, что так всё сложилось…
Громада «Хеопса» виднелась и отсюда – вернее, лишь верхняя часть гигантской пирамиды. Сверху – ни струйки дыма. Я не удивился, знал, что системы пожаротушения там самые современные. Всмотрелся, и показалось – а может, и не показалось, – что в небе у пирамиды промелькнула