Жестокие женские игры. Юлия Владиславовна Никулина
помолчал, но потом ответил:
– Ты имеешь право знать. У меня есть другая женщина. Мы вместе уже пять лет. Четыре года назад у нас родился мальчик. Его зовут Никита. После твоего отъезда я подам на развод с Ириной, потом оформлю новый брак, и мы уедем. Есть ещё одна вещь, которую я хотел бы сказать тебе. Ты уже взрослая и сможешь это понять. Ты не моя дочь. Я не хотел тебе об этом говорить, но ты всё равно об этом рано или поздно узнала бы.
Вика долго молчала, потом внимательно посмотрела на него.
– Почему ты не сказал мне об этом раньше? – спросила она.
– Я думал, ты знаешь. Впрочем, лучше расскажу всё с самого начала. Твоя мать любила одного человека, моего друга. Мы вместе с ним учились в военном училище. На учениях произошёл несчастный случай, и он погиб. Было так глупо с моей стороны надеяться, что она полюбит меня также как его. Думаю, в душе она всегда обвиняла меня в том, что погиб он, а не я, и все её многочисленные любовники это просто попытка наказать меня за то, что я остался в живых.
– А кто мой отец? – перебила она его.
–Этого я не знаю. Когда твоя мать забеременела, я был в длительной командировке, но я всегда очень любил тебя моя девочка. Ты этого не помнишь, но, часто, когда ты уже спала, я входил в твою комнату, садился возле кроватки и держал тебя за ручку. Ты всегда была очень серьёзным ребёнком, даже во сне не улыбалась.
– Нет, – закричала она, – ты никогда не любил меня, и никогда не замечал. Я никогда, никому не была нужна!
– Ты всегда была нужна мне. Иногда я ждал тебя у школы, но не подходил, наблюдал за тобой издали.
– Почему? – еле слышно прошептала она.
– Боялся, что будешь против. Ирина сказала, что ты в курсе того, что я не твой отец, я поверил, и только недавно узнал, что она лгала мне столько лет.
– Зачем же ты сейчас говоришь мне об этом?
– Ты всё равно, рано или поздно узнала бы об этом, но уж лучше от меня, чем от неё.
– Если бы ты только сказал мне всё это раньше, – воскликнула она. Если бы я знала, что ты меня любишь, всё было бы по-другому. А сейчас уже поздно, всё поздно!.
От всего пережитого сегодня, Вику начало лихорадить, и увидев как ей плохо, Иван Александрович поспешил увезти её домой. В машине ей стало ещё хуже, и он еле довёл её до квартиры. Практически ни разу ему не приходилось иметь дело с больными, и он поначалу растерялся, но потом, измерив, дочери температуру, бросился звонить отцу Максима. В этот момент Шубин не мог вспомнить ни одного другого знакомого врача, а вызывать врача из частной клиники он не хотел. Владимир Иванович, приехал через сорок минут. Сделав Вике два укола: один чтобы сбить температуру, другой успокоительный, он вышел к ожидавшему его в соседней комнате, Шубину:
– Скоро ей станет лучше, через тридцать, сорок минут температура начнёт падать, а успокоительное поможет спокойно спать до утра. Мужчины прошли на кухню. Иван Александрович принёс коньяк, нарезал лимон, нашёл в холодильнике сыр и копчёное мясо. Они молча выпили и закусили.