Украинцы, которые были (XVI – начало ХХ века): документы, материалы, исследования. Коллектив авторов
Права угодий в чужих имуществах: 2.
О праве на бортные ухожья в чужом лесу.
7. Частокроть Русинове земяне тего повету нагабали о древо бартне, о соснове и о дубове; для тего мы так уставили: кгды некторе древо соснове або дубове зломило бы ся над бортью, теды жадный земянин не ма брать такового древа; естли бы теж нижей оней борти зломило бы ся, теды земянин о пень жадней вины не заплатит. Естли бы теж некторе древо бортно з бчолами с земли вывернуло ся Русинови, чиє оно древо есть: земянин, кторый бы о том вывроченью ведаль, ма Русинови поведать, штобы свою шкоду опатрил, и земянин може вытять улей, а поставить ма на борозне през один год, а остаток древа може на ся взять.
Русин теж таке древо бортно, тремя стримены, уступуючи, наверху ма назнаменовать, ижьбы к выробенью было оно древо знаемо, кторе ж древо ма стать на три лета; кгды выйдут три лета, естли бы древо, так назнаменовано, през Русина не было бы выробено, теды земянин може собе взять, ку своему пожитку, без жадней вины суду[15]. 137–159.
Saepius Rutheni terrigenas huiusmodi districtus vexabant, pro arboribus millificiorum, wlgariter barthne, pinatis et quercenis. Unde nos ita hoc statuimus: Quando aliqua arbor pinata, seu quercina, fracta fuerit, supra alueum, alias nad dzieniem, ex tunc, nullus ter-rigenarum huiusmodi, arborem tangere praesumere debebit, si autem inferius alueum, fracta fuerit, ex tunc, terrigena, yro trunco, alias a pien, huiusmodi arboris, nullam poenam luet. Et si aliqua arbor mellificia, alias barthne, cum apibus, de terra funditus euerteretur. Rutenus cuius arbor est: terrigena qui de ea euerisione sciverit, debet Ruteno dicere, ut damnum suum prouideat. Terrigena uero potest excidere ayiastrum, alias ul, et statuere ipsum debet in sulco, alias w brozdzie, per tempus unius anni, et residuitatem arboris prose recipere potent. Rutheniis etiam arborem huiusmodi mellifcialem, tribus sirreptis, alias suziemiony, conscindens, sursum signare tene-tur, ut ad laborandum nota fieret: arborque ea, per tres annos stare debet. Exspiratis demum tribus annis, si arbor sic ligata, per Ruthenum non elaborata fuerit, ex tunc terrigena huiusmodi arbore, poterit uti, pro necessitate sua, sine aliqua poena judicii. 147–176».
C. 180.
«LXXXVIII. Истребление бортнаго дерева.
7. Естли бы теж некторему Русинови некторый земянин древо очертил[16], або в земли[17] запалил, альбо теж на полю негкторего земянина; а естли бы онего земянина за то винил, до суда позвал: теды земянин власную свою присягу, за ся и за свою челядь, вниде от онего Русина; а естли бы теж Русин онего ж земянина в третий раз о таковуж рече до суда позвал, тен земянин винен платить на замок, водлуг уставы старой[18]. 159–169.
Si alicui Rutheno, aliquis terrigena arborem siccauerit, alias uczierzscil, aut succenderit, in terra, aut campo cuiuscunque terrigenae: si terrigenam pro eo inculpauerit, et judicialiter recognoa uerit, ex tunc jnramento proprio terrigena pro se ipso, et pro familia, euadet ipsum Ruthenum. Si autem idem Ruthenus eundem terrigenam, tertio pro huiusmodi siccatone, aut ustione citauerit extunc huiusmodi terrigena, tenebitur, et, astringi debebit, ad solutionem secundum consuetudinem antiquam. 176–188». C. 183–184.
«XCL. Особые определения относительно подсудности земян и русинов (в Бельском повете).
7, а) Кгды бы некоторый с земян в некоторей речи был обвинен през Русина, таковый земянин ма быть позван до судьи и до подсудка, а не инде; естли бы теж некоторый Русин позвал Поляка: староста наш и теж судья и с подсудком того Поляка мають судить. 95-101.
b) Ещо, земяне тегож повету за бортны древа не мають быть позваны до гаевника, але, яко первей выставено есть, ма быть позван до судьи або до подсудка земского своего, пред кторымь жо ма отповедать[19]. 169–173.
Quando aliquis terrigena, in aliquo, per Riitheniun inculpatus erit, quacunque re sit, huiusmodi terrigena, citari debet ad judicem et subjudicem, et non alibi. Si etiam aliquis Ruthemis pro mellificiis, alias о bare, Polonum citauerit: capitaneus noster cum judice et subjudice eundem Polonum judicare debent. 103–110.
Item terrigenae eiusdem districtus, pro mellifcis arboribus, alias o barci, citari non debent, nee quouis modo tenebuntur, ad exactorem exactionis nostrae mellis, wlgariter hajownik, sed ut prius expressum est, debent citari ad judicem et subjudicem terrestrem suum, coram quo, respondere tenebuntur. 188–195».
Густынская
Настоящее постановление Бельской устав, грамоты вызвано, как это видно из самого его текста, многочисленными жалобами Русинов на земян (местных землевладельцев), которые неоднократно завладевали бортными деревьями, принадлежавшими Русинам. Сущность этого постановления заключается в след.: 1) если дерево, в котором Русин выделал борт, будет сломано ветром выше борти, то земянин не в праве воспользоваться таким деревом, если же – ниже борти, то он может распорядиться им по своему усмотрению; если же, наконец, ветром будет опрокинуто с корнем такое бортное дерево, в котором были уже пчелы, то земянин, известив об этом случае хозяина пчел может отрубить часть дерева с ульем и поставить ее на бортной меже («на борозне», «in sulco»), а остаток дерева взять себе; 2) Русин, желающий выделать борт в дереве, находящемся в лесу земянина, должен известным образом отметить («назнаменовать») это дерево и затем в течение трех лет непременно выделать в нем борт, в противном же случае земянин в праве распорядиться таким деревом, как ему будет угодно. Ср. Лит. Стат. (1529 г.), р. IX, ар. 4 и 7.
«Дерево очертить» (arborem siccare) – подрубить корни дерева или к.-л. иным образом сделать так, чтобы дерево засохло.
Слова «в (на) земли» стоят не на своем месте, их следует поставить перед словом «альбо». См. лат. текст.
Постановление это, вызванное, как и многие др. определения Бельской устав, грамоты, желанием предупредить частые столкновения между земянами и Русинами, носит местный характер и в общем чрезвычайно льготно для земян, или Поляков-землевладельцев: земянин, повредивший или истребивший бортное дерево, принадлежавшее Русину, при первом и втором обвинении может освободить себя от ответственности очистительною присягой и только при третьем обвинении в истреблении чужого бортного дерева подлежит уплате господарской пени. Каковы размеры этой пени, грамота не поясняет, а ссылается лишь на древний обычай. Лит. Стат, при истреблении борти. Дерева рассматривает три случая: было ли оно в момент истребления с пчелами, или без них, или, наконец, лишь предназначалось для выделки в нем борти; в 1-м случае виновный уплачивает потерпевшему копу грошей, во 2-м – полкопы, а в 3-м -1/4 копы или 15 грошей (Л. С. 1529 г., р. IX, арт. 14–16).
Отсюда видно, что в Вельск, повете, как и в Дрогич. земле (Ак. Зап. Рос. II, № 64), суд по делам, возникшим из-за бортных дерев, принадлежал господарскому гаевнику (см. лат. текст, откуда видно, что на гаевнике лежала обязанность собирать медовую дань); впрочем, для земян (т. е. Поляков-землевладельцев) сделано исключение: они и в этих делах подсудны лишь судье и подсудку.