«Разговор с призраком, или Безумная любовь». Сборник стихов памяти Джеймса Дугласа Моррисона. Елена Александровна Татаринцева
– проповедуешь Любовь,
И неземное притяженье
Влечёт к тебе всё вновь и вновь.
Когда выходишь ты на сцену,
И начинаешь свой «The End»,
На небе вспыхивают звёзды,
К тебе ревнуя в тот момент.
Был ангел в чёрном оперенье -
Теперь -далёкая звезда,
И жизнь твоя в сиянье вечном,
Но и в безмолвии всегда…
Воскресни, Джим…
Воскресни, Джим, минут на пять,
И крепко дай тебя обнять,
Почувствовать, что ты – живой,
Потрогать волосы рукой,
Коснуться до лица и рук,
Услышать сердца ровный стук,
Движенье губ, сиянье глаз
Увидеть только один раз!
Узнать твой голос и тогда
Уже расстаться навсегда!
Воскресни, Джим на пять минут
И навсегда останься тут!!!
Один
Любовь отца, сестры и брата
Фанаты, Джим, не подарят,
Нельзя сравнить восторг фанатов
И доброй мамы кроткий взгляд.
Ты одинок, как чёрный ангел,
Скитающийся по земле,
Свою тоску в вине ты топишь,
А он же – во всемирном зле.
Никто тебе помочь не сможет,
Зачем ты мучаешь себя?
Обиду выкини из сердца,
Не отрекаются любя.
Ты думаешь, когда умру я…
Ты думаешь, когда умру я,
И вознесётся дух мой высоко,
Тебя я в сонме ангелов не встречу,
И отыскать тебя мне будет нелегко?
Не думай так! Во что бы то ни стало
Я отыщу тебя, мой друг!
И пусть для этого придётся
Всю землю облететь вокруг!
Луна, воспетая тобою,
Мне с радостью осветит путь,
Лишь, об одном прошу:
О нашей встрече ты Бога попросить не позабудь!
Конец
Ты не желал ходить, как всякий смертный,
Тебе бы оторваться и лететь,
И высоко паря под небесами,
На нашу землю грешную смотреть.
И вот, раздвинув тесные границы
И разорвав оковы бытия,
Ты устремился ввысь, расправив крылья
И радуясь свободе, как дитя.
Как хорошо вокруг: темно и звёздно!
И нет восторгу твоему конца,
И в этой темноте тебе навстречу
Проносится созвездие Стрельца,
Проносится и многое другое:
И те, что умерли уже давно,
И те, кому родиться снова
Когда-нибудь судьбой предрешено,
Проносятся несметные полчища
Убитых на войне солдат,
Священников, монархов вереницы,
Бросающих в тебя холодный взгляд,
И понемногу твой восторг свободой
Куда-то незаметно отступил,
Здесь холодно, темно, тоскливо, страшно!
И ты по дому загрустил.
И устремившись вниз с такой-же страстью,
С какой когда-то ввысь летел,
Ты тотчас оказался дома,
И в тот же час окаменел:
В наполненной водою белой