Коновал. Книга третья. Михаил Александрович Савинов
такой силой стал их мять и крутить, что мне пришлось, срочно заткнуть тому рот первой, подвернувшейся под руку тряпкой. Однако Карпенко хоть и был на гране болевого шока, упорству своему, пока изменять не собирался.
Умышленно дав майору небольшую передышку, Классик цинично пояснил, что это была только разминка, после чего вновь, с ещё большим усердием взялся данную экзекуцию.
На этот раз, едва только суставы пальцев дружно и громко захрустели, пока ещё действующий сотрудник конторы сломался конкретно. Рухнув со стула на колени, он, с мокрыми от слёз глазами, и реально задыхаясь от боли, отчаянно закивал головой, давая понять своему мучителю, что готов на разговор.
Сквозь стоны и всхлипывания, глядя на свои исковерканные кисти рук, майор поведал нам, что бронированный кейс с драгоценностями, хранится не здесь, а у его знакомых в подвале гаража, и что типа место это, находится в десятке километрах отсюда.
Получив то, чего мы все, так жаждали услышать, отлично понимая, как дорога сейчас каждая секунда, разом хватаем крысу майора под руки и на предельных оборотах спешим покинуть территорию лагеря.
До посёлка, в который нам предстояло добраться, мы домчались на легковой попутке, правда уже без её хозяина, которого пришлось плотно упаковать по рукам и ногам, потому как здесь был определённый риск, быть раньше времени опознанными.
Как и в прошлый раз, лучшей приманкой для бомбилы стала стодолларовая купюра, которая сработала не хуже чем полосатый жезл гаишника, и как компенсация за неудобства была засунута в карман его брюк.
Отойдя от болевого шока, Карпенко ещё как-то пытался хитрыми уловками оттянуть момент расставания с ценностями, но справедливость все же восторжествовала, и время нашего триумфа пришло, которое мы дружно отметили диким победным воплем.
Упаковав драгоценный кейс в обычный полевой рюкзак, Волков вторым действием достал из кармана портативный диктофон и приказал бывшему коллеге, под гарантию жизни, в подробностях, рассказать все, как была спланирована и реализована данная подстава с последующим присвоением ценностей. А главное, на чем настаивал наш шеф, было признание Карпенко в осознанной подрывной деятельности против Российской федерации. На последнее, тот согласился лишь под согласие оставить его здесь, на территории сопредельного с нами государства.
Дав железное слово офицера, полковник, доведя задуманное до конца, уже собрался было отдать команду на отступление, когда в ворота гаража кто-то настойчиво постучал.
– Не открывайте, – испуганно засуетился Карпенко, – Это люди из легиона. Они в живых не оставят ни кого.
– Не бзди, шкура, – кинул ему Волков, заметно поражённый такой оперативностью нацменов. – Откроишь дверь по команде, и сразу падай на пол.
Ощетинившись тремя «Макаровыми», мы мигом разобрались по гаражу, готовые достойно встретить хоть самого дьяволом, хоть с чёртом на пару, а не то, что кодлу бешеных русофобов.
Хозяин гаража сделал всё, как было ему