Звезда. Георгий Юров
из ножен меч.
В солдат полетели камни, в крестьян стрелы и копья, они больше не были одним народом, а лишь врагами, желавшими смерти друг друга. Спустя время плохо вооружённые оставшиеся в живых мятежники были рассеяны по окрестному лесу, раненные взяты в плен, но и солдаты понесли потери, и в связи с произошедшими событиями было приято решение возвращаться.
Уран, правитель Гидеона, задумчиво смотрел поверх головы стоящего перед ним разбившего мятежников капитана и наконец, произнёс:
– Вы не выполнили мой приказ.
– Нет, Ваше Высочество, не выполнил и готов понести за это наказание.
– Мне доложили, что Вы вели себя мужественно и решительно, потеряв трёх человек убитыми.
– Не нужно быть героем, воюя с крестьянами. Я потерял добрую треть отряда; прошу снять меня с должности Вашего командира. Раз солдаты дали себя убить людям далёким от военного дела, значит, я плохо их подготовил и недостоин должности, – обдумывая услышанное, Уран медленно склонил длинноволосую голову с блестящей проплешиной на темени, раздражённо отметив, что с порядочными людьми всегда так: другой бы всячески восхвалял собственную персону, а этот делает себя виноватым. Либо слишком глуп, либо слишком хитёр. В другое время он так бы и поступил, но сейчас бывалыми солдатами разбрасываться не стоило.
– Вы не выполнили мой приказ и потеряли часть стражи, но проявив в бою доблесть, сохранили обоз в целости. Я прощаю вас, но и благодарностей не ждите. Исполняйте свои обязанности.
– Когда прикажите вести новый караван?
– Каравана больше не будет. Незачем дразнить гусей.
– Но сир, – воскликнул солдат, – как же договорённости с Арием? Да и не сочтут ли Ваше снисхождение к преступникам за проявление слабости?
– Со своим братом я разберусь. А к преступникам снисхождения не будет. Пусть знают, что тому, кто лишает жизни моих слуг, найдётся место лишь в пекле.
Центральная площадь Гидеона гудела растревоженным ульем в предвкушении кровавого зрелища. Палач, невысокий почти квадратный мужчина с выделяющимся под кожаным передником животом разложив на деревянном помосте свои жуткие орудия, подводил их точильным камнем до остроты бритвы. Как это не странно звучит, но Ноэм любил свою жестокую работу, считая себя не кровожадным монстром, а скорее лекарем, вырезающим язвы на человеческом теле, и был мастером своего дела. Когда было нужно, казнь продолжалась часами, не задевая жизненно важных органов, а в другой раз смерть наступала мгновенно, и Ноэм старался не причинять лишней боли. Казни случались не часто, но всё же случались и палач, будучи человеком которого знал весь город, не носил масок, а покрывал голову капюшоном не из желания спрятать лицо, а лишь скрывая рано появившуюся лысину. Расправа должна была состояться около полудня, но зеваки стали занимать места на площади у помоста ещё затемно.
Вначале вышел зачитывающий приказы глашатай. Развернув свиток, он прокашлялся