За порогом боли. Дмитрий Грунюшкин
отдал ногам приказание, которое сам Макс не одобрил…
…Еще в детстве Макс заметил за собой эту особенность – нередко сердцем чувствуя опасность, даже точно зная, что это опасно. Макс неизвестно зачем шел навстречу этой самой опасности, часто даже не успевая понять, что он пошел не туда. Увидев старших мальчишек и зная, что от этой встречи ничего хорошего ждать нельзя, и даже имея время не теряя достоинства перейти на другую сторону, маленький Олежка, упрямо сцепив зубы и внутренне содрагаясь от собственного безумства, шел навстречу неприятностям, не давая себе ни времени, ни возможности обдумать действия. Как следствие, Макс получал синяки и шишки, расставался с наличной мелочью, в обмен на чувство гордости за себя, непередаваемое чувство внутренней свободы, и уважение сверстников, видевших в Максе смельчака, которым тот, в сущности, не был. Он же боялся этих мальчишек!..
Подойдя к арке Макс услышал несколько приглушенных голосов, увидел огоньки сигарет. Легкий сквозняк завился между ног. Дренькнула покатившаяся по асфальту бутылка.
– Э, чувак, тормози. Куда разогнался?
Макс ждал этого возгласа, но сердце все же учащенно забилось. В темноте смутно угадывались силуэты трех человек, но Макс не был уверен, что их не больше.
– Че встал? Кто такой?
По вульгарным фразам, гнусавому придыханию, молодому, хотя и хриплому голосу Макс понял, что перед ним обычная «гопота», молодняк, страдающий от безделья. Впрочем, ситуацию это нисколько не улучшало. Мирные горожане больше всего страдали именно от таких щенков, собирающихся в волчьи стаи, а не от тех, кого принято называть мафией. Эти сопляки безжалостны, мелочны, наглы и жестоки, как жестоки бывают только пятнадцатилетние пацаны. Они могли избить без причины, убить за пачку сигарет.
– Курятинку давай, а то кончается.
– Не курю, – соврал Макс. Откупаться от них бесполезно, зачем тогда унижаться, доставая сигареты?
– Кит, да мазани ты ему. Че разбираешься?
– Погодь, ща поприкалываемя. Споем хором.
«Спеть хором» или, иначе, «сводить хоровод», означало выкинуть жертву в центр круга и бить по очереди, пока несчастный не доходил до кондиции. Благо, всегда кто-то оказывался сзади.
Как всегда перед дракой, Макс почувствовал тянущую пустоту внизу живота и противную слабость и подрагивание в ногах. Мозг лихорадочно искал выход. Поняв, что сбежать не удастся, Макс решил подороже продать свою шкуру.
Приняв решение, он уже не медлил. Не дожидаясь, когда подойдут остальные, он нанес широкий круговой удар рукой в темноту, рассчитывая зацепить того, кто стоял рядом. Макс попал, но темнота, все же, подвела его – противник оказался выше Макса и удар пришелся в ключицу. Нападавшие бросились на Макса. Он отпрыгнул в сторону, но ударился плечом о стену. «Конец», – подумал Макс, прижимаясь спиной к шершавому бетону и тут пистолет, заткнутый за пояс на спине, врезался ему в кожу. Рука сама метнулась к спасительной рукоятке, обдирая о стену