Дочь Генерала. Книга 1. Марина Кистяева
а у Григория вдруг свело все в зобу. Странная реакция, если на то пошло. Да, Снегурка красивая, привлекательная, чего уж тут, но у него только вчера был секс, когда он вертел-крутил и имел партнершу, как хотел и куда хотел. У него числилось несколько постоянных любовниц, к которым он захаживал, когда необходимо было быстро и без напряга сбросить пар. Заплатил, и девочка старается, потому что знает за что. Никакой романтики, никаких лишних забот.
А тут Гриша завис. В прямом смысле. На маленьких аккуратных пальчиках с прозрачным маникюром. Он даже его успел рассмотреть. Никаких ярких тонов, никаких блесков и прочей ерунды, что сейчас девушки лепят себе куда только могут и куда не могут – тоже. Даже на зону бикини и туда умудряются. Не понимая, что тем самым отталкивают нормальных мужиков. Для извращенцев, может, всё и отлично. Себя к последним Седой не относил.
Взгляд снова задержался на пальчиках. У него намечается личный фетиш?
Снегурка молчала. Не произнесла ни слова. Лишь смотрела на него. Хорошо, что Григорий не снял футболку, обычно любил заниматься в одних домашних штанах.
Он тоже не спешил продолжать диалог в одни ворота. Спустится, присядет, тогда и говорить будут.
Расшаркиваться ни перед кем Григорий Зимин не собирался. Не привык. И ни к чему это. Барышня должна понять, от какой участи её спасли.
И всё же эти пальчики…
Снегурка спустилась вниз и снова встала каменным изваянием. Гриша демонстративно медленно приподнял брови, мол: что, так и будешь молчать? И скрестил руки на груди.
Между ним и девушкой расстояние было не более пяти метров. Небольшой журнальный столик ещё имелся. Достаточно, чтобы Снегурка чувствовала себя в безопасности. Она по-прежнему выглядела напряженной. Григорий больше не спешил смягчать ситуацию.
Когда девушка сорвалась с места и побежала в сторону двери, он не удивился. Лишь приглушенно выругался. Даже шага за ней не сделал. А смысл? Они сейчас в догонялки начнут играть? Оно ему надо?
Нет.
Совершенно.
Барышня могла бы пораскинуть своими блондинистыми мозгами. Она в незнакомом доме – это раз. Непонятно где. Два. За окном метель – три. Уж об этом-то она должна помнить! Но нет, ей же надо показать характер, строптивость! Вместо того, чтобы порасспросить у него, что да как, кинулась к двери! Ну-ну. Пусть добежит до входной и попробует её открыть. Антон запер давно, но, может, хотя бы в окно удосужится глянуть.
Бестолковая.
Григорий поморщился.
Его чрезмерно раздражала человеческая глупость. Выбешивала порой жестко так. Женская – особенно. Он терпеть не мог глупых девушек. Как начнут петь: «Я – девушка, я не хочу ни о чем думать… Я хочу новое платишко…» И далее по списку. Да никто не против, чтобы тебя обуть и одеть! Стань умницей, и всё будет. Нет же, все, черт побери, видят себя такими воздушными, озабоченными только лайками в «Инстаграме». Всё!
Снегурка, кажется, из той же серии. С чего бы ей быть другой? Одна в мороз ехала непонятно куда, да ещё без спутника, одетая черте как. Даже без пурги замерзла бы на улице, не простояв