Первая империя. Книга 12. Рай: И на камнях растут деревья. Том 1. Александр Геннадьевич Емельянов
– та же самая «Гантеля», но только во время Великого Противостояния Марса в 2003 году, падающая вертикально в атмосфере прямо…на меня! Я охнул, когда увидел по ТВ видео, снятое на орбитальном телескопе «Хаббл»! Да, там была моя «Гантеля»!
Третья – когда она исчезла совершенно беззвучно, мне показалось, что на меня капнула одинокая капля с совершенно безоблачного неба! Знал бы кто, что это была за капля!? Она какая–то странная, словно гелеобразная…Она упала мне за шиворот ватника, в который я закутался, ибо ночь была весьма прохладная и воздух приятно холодил мое тело, норовя залезть в малейшие щелки одежды.
Постояв минут двадцать и продрогнув, я развернулся и собрался зайти на кухню в даче, на которую я специально приехал, чтобы попробывать посмотреть на Марс через восьмикратный бинокль тестя…Но на шее что–то внезапно защипало, сначала – будто комар куснул, а потом – мгновенно взорвалось, словно в неё воткнули здоровенную раскаленную иглу!
– Ааа! – лихоматом заорал я и грохнулся на пол в кухне, куда успел переступить порог!
Весь мир померк в моих глазах, все заполонило раскаленным воздухом. Я, мой мозг…ВСЁ мое существо кричало от адской боли, скрутившей меня в прямом смысле этого слова – в бараний рог! Со стороны прикольно смотрелось наверное – мужик судорожно корчится на полу с пеной, выступившей на рту, в полутьме утренних сумерек…
– Эпилептик, твою мать! – подумал наверное старенький деревенский домовой, скрываясь вместе с сумерками рассвета…
А тем временем, на месте падения гелевой капли покраснела, вздулась и лопнула кожа, брызнув сукровицей во все стороны, там проявилась какая–то хрень в виде костяного креста с шипами под углом 45 градусов. Потом еще и еще…бог мой, так весь мой хребет вскрылся на некоторое время, а потом, как по мановению волшебной палочки и закрылся, словно ничего и не было?! И ведь никакого даже шрамчика не осталось! Ничего…
Прошло не знаю сколько времени…очнулся на полу в кухне весь в окровавленной блевотине, разодранная рубашка, а так майка и вовсе в клочья! На груди наискось – ярко–красные полосы от поцарапавших меня когтей? Они узкие, но глубокие, почти по полсантиметра, рваные края…С пяти полос на пол сочилась сукровица, на полу – приличная уже лужица крови вперемежку с блевотиной! Со стороны, будто фоторамка из фильма «Парк Юрского периода»!?…
– Голова! Ой, мамочки! – от колыхнувшейся в голове сто килотонн головной боли, вспышки огня брызнули из глаз искрометным фейерверком!
Пол зашатался, картинка поплыла…Буммс! Она снова стукнулась об пол, и тут внезапно на улице раздался выворачивающий душу Вой! Толи собаки, толи волки, поле–то вон, через забор! Натужно, выворачивая душу…
И в моей голове вспыхнул на какое–то мгновение образ контура чьей–то клыкастой головы или морды в анфас…Господи мой, толи ящер, толи дракон? Но ОН внимательно, словно всматривался внутрь моего Существа, смотрел тяжелым, пронизывающим взглядом! Что невольно и до глубины души поразило меня – его глаза!
Глаза горели с ярко–золотистой радужкой, словно внутри их яростно пылали протуберанцы Солнца, а изумрудно–зеленая глубина глаз таила в себе невероятную Мощь и искры прошивали все его глаза…И инфернально–черный вертикальный зрачок…Потом, словно оскалившись удовлетворенно, Он исчез, словно отодвинулся в туман! И меня отпустило! Полегчало и я обессилено откинулся, сколько же я провалялся в отключке? Зрение прояснилось – вокруг разливалось солнечное тепло, а вот запашок…Фу, блюе….
Чуть не облевался по новой! Встал, чертыхаясь, с пола, отряхивая на автомате все то дерьмо, что налипло на ватник! Черт! Угораздило же меня запнуться за порог! И вот тут–то я уловил свой первый глюк! Краем глаза я зафиксировал некое движение?! Будто за мою спину на уровне пояса, стала залетать золотисто–желтая бабочка с громадными крыльями, почти под двадцать сантиметров в размахе, но таких бабочек не водится у нас? Только в тропиках? Да и то, таких равномерно покрытых золотой пыльцой там точно нет! А здесь?
Следом за громадной, нереально фееричной бабочкой рассыпается золотая пыльца, вся такая искристая…Как в сказке!? Разворачиваюсь резко, насколько могу всем телом…Фигу – ничегошеньки! ЧТО это было? Я же ведь явственно видел ЕЁ! Весь лоб тотчас же покрылся липким, холодным потом, мне стало невероятно душно, я рванул и так раскрытый ворот драной рубашки…
– К черту – топить баню, привести себя в порядок, а потом уже все разложить по порядку! – и повинуясь своей же воле, пошел вниз, к бане, привычно набрал дров, нагнувшись, зашел в баньку, свалил дрова у печки…
Точнее – в щель между бетонным основанием здоровенной металлической печи и стеной! Снова вышел, набрал колотых и расщепленных дровец, нащепил лучин, додрал березовой коры, вернулся в баньку.Светло, тепло, ничего не напоминает о ранней морозной погоде в конце августа месяца! И тем более, о виденном и прочувствованном тогда…Сложил лучины, дровцы, щелкнул спичкой…
Пламя занялось с ароматным дымком, весело треща, побежало по дровцам, подкинул дров побольше, набил топку и закрыл дверцу. Остро запахло горящим деревом! Ох и люблю же я этот запах! Будит он в моей душе что–то древнее,